Страница 57 из 127
Ночная Москва – ярка и без того пребывающая в вечном празднике, украшенная к одному из ближайших казалась волшебной. Однако спальные районы города резко отличались от горящего стеклом и светом центра, сохраняли тишину. Были не похожими на праздничную елку, обвешанную линиями огней, которую начали наряжать на площади. Одни улицы спального района заливал свет, другие утопали во тьме. Парк представлял из себя единственную светлую дорожку, со всех сторон которой подкрадывались темные чудища, неудивительно, что в такую холодную погоду, в окружении ночных призраков, парк оказался не востребован гуляющими и бездомными. Зато для компании иномирцев пришелся в самый раз.
Не успевший закрыться лоток продал девушке мороженное, а мужчинам шоколадку, от своей порции которой демон отказался.
— Холодно! Простудишься! — воззвал к разуму Нинель Адонис, считающий холодные блюда летними и опасными для зимнего периода.
— Не простужусь, — оперировала детской логикой принцесса, старательно облизывающая мороженное.
— Кай, ну хоть ты ей скажи, — рыцарь подключил к проблеме беса.
Демон ощутил себя последним рубежом против войны с болью в горле, и спас положение в своем стиле:
— Не стоит с таким откровенным удовольствием у всех на виду облизывать и заглатывать фаллический символ, люди не так поймут.
Реакция пошла незамедлительная. Нинель застыла, ее пальчики разжались, и мороженное на палочке оказалось потопленным в снегу.
— Кай! – закричала на него дико красная девушка и огрела парня по спине сумочкой. На этом не остановилась, и огрела во второй раз.
— Бу-ха-ха-ха! — демон промчался вперед, отчего его шарф хлестал воздух. Затем резко остановился, проехав по замерзшей луже, и, потеряв шапку, закрутился на месте юлой, широко расставляя руки.
— Как ребенок, ей богу, — проворчал Адонис, плотнее застегивая пуховик и радуясь возврату черта к былой придурковатости.
— Поздравляю, вы стали папой, — пошутила Нинель, вызвав ужас на лице жениха.
— Свят, свят, свят!
В это время демон уже слепил первый снежок и запустил его в перекрещивающегося рыцаря. Попал метко, точно по хрупкой нервной системе за шиворот, и разбил ее в дребезги.
— Кай, твою мать!
— А что моя мать? — метко попадая новым снежком. — Я ее не знал.
Адонис смутился и разозлился. Вечно частицы жизни этого демона узнавались неожиданно и неожиданные. Разве можно говорить с улыбкой о тех вещах, о которых нормальные люди тихонько скулят, прося утешения. А он смеялся, и ведал о горестях, раздражая больше обычного.
Три пущенных снежка не достигли увёртливого демона. А вот четвертый попал, размазавшись по бледному лицу.
— Йэс! — победно крикнула принцесса и запустила следующий снежок.
— Не попадете, изверги! — закрутился на месте демон, хвостом ловя летящие в него снаряды и отправляя их обратно. Свет уличных фонарей едва достигал шумного трио, детьми резвящихся в снегу. Визг от снега, попадающего за шиворот, блеск глаз от радости происходящего и шумные перепалки, лишенные негатива, вот такая это была игра. Устав, первым сдался Адонис.
— Все, потный, мокрый, уставший и проигравший! Сдаюсь! — поднял он руки.
— Победа! — возрадовался хвостатый, подбегая к Нинель и без труда поднимая в воздух. — Кубок мой!
«Кубок» для порядка повизжал и засмеялся, постепенно успокаиваясь.
— Кубок хочет быть подкинутым вверх, — честно признала принцесса, обессилено вися на руках парня. Ей нравился такой Кай, способный разнообразить череду дней своими не всегда приятными выходками.
Ее действительно кинули на три метра вверх, трижды, перед тем, как опустили на землю.
— Эх, я бы еще погулял, — ставя девушку на место, отозвался бес. — Но сейчас начнется снегопад.
Как Кай это понял, никто не знал, но через пару минут с неба действительно повалили крупные хлопья, отчего казалось, будто парк заливало молоком. Снег быстро окрасил черные пряди в белые и застрял в ресницах, делая демона, из контрастного светлому миру существа представителем света. Под таким покровом искать потерянные шапку и шарф не нашлось желания, однако он еще пытался высмотреть их, по пути домой.
Вначале они шли все вместе, но постепенно бес начал отставать – пришлось останавливаться и зашнуровывать ботинок. И тут над головой взорвалась лампочка уличного фонаря. Парня обдало искрами, и осыпало осколками, но не это заставило его вздрогнуть. Он оказался во тьме, отделенный от двух идущих впереди людей. Кай замер, наблюдая их удаляющиеся спины, и не мог двинуться с места. Повраги оглянулись и увидели нечто, заставившее их вернуться. Возможно, все это было игрой теней, и застывшая на лице демона безнадежность им показалась. Его красные глаза светили из тьмы и казались потухающими угольками, уже не такими яркими и колючими, как прежде. Мерещилось, будто они потухают, и демон сливается с тьмой, исчезнет.
— Кай, идем, — протянула руку Нинель. — Что застыл? Новую игру придумал?
Герман не единожды просил его рассказать поврагам о своей ситуации, поделиться душащими щупальцами ужаса, давящими перед сном мыслями о болях, лекарствах, тревогах, вопросах, поделить на три перед падением в бездну.
Он должен сказать. Он пытался сказать. Он не смог.
Заворожено юноша наблюдал за погружением тонкой ручки во тьму, которая вытаскивала его на свет фонаря, позволяя скинуть неожиданный ступор и продолжить путь. Адонис окинул их пару странным взглядом и пошел чуть позади, слушая щебетание Нинель по поводу ужина, вечернего фильма и прочих мелочах, скрашивающих жизнь в этом мире.