Страница 27 из 127
Прямых доказательств, обвиняющих демона во взрывах, убийствах и прочих паранормальных бесчинствах последних месяцев, не находилось. Как, впрочем, и доказательств его проживания в семьдесят седьмой, сорокового дома, но вот связь жильцов квартиры и беса вполне могла оказаться настоящей. Да, Саванов на полном серьезе собирался поймать Кая, и плевал он на его нечеловеческое происхождение.
Кай скривился, этот доставучий мужчина вновь ходил у их подъезда, зашел внутрь, отчего у беса вырвался смешок. Следователь вновь опрашивал соседей. В этот раз те говорили о жутком хохоте из семьдесят седьмой квартиры. Забавно, сколько своих грехов скидывали соседи на поврагов, окончательно путая настырного представителя законов, который недоумевал от обвинений в прокисании щей и измен мужей. Также он не был уверен, что черта могли бы интересовать тряпки на бельевой веревке. Ощутив себя дознавателем средневековья, а не современным следователем, Саванов сделал перерыв и собирался отобедать в ближайшей кофейне, как неожиданно увидел того самого демона, с улыбкой за ним наблюдающего с балкона. Минута. Прищур и, нет, ошибся, это тот юноша с плохим здоровьем из семьдесят седьмой.
Отведя взгляд, Степан отправился дальше, а Кай вздернул хвост и вернулся к прерванному поиску легионов.
В это время Адонис тяжело вздыхал под гнетом подозрений, и отложил в сторону стопку бумаг. Новая работа резко отличалась от всего, чем раньше приходилось заниматься рыцарю. Это было верно, как для родного мира, так и для этого. В отличие от карьеры воина, рыцаря, вышибалы, грузчика и выбивателя долгов, эта работа представляла из себя обращение в офисный планктон, распределяющий обязанности и контролирующего их выполнение. Труд в окружении женщин, ощупывающих весьма заинтересованными взглядами, материально скользящими по его фигуре. Другие мужчины тоже имелись, но они проигрывали по физическим данным блондину с голубыми глазами и стальными мышцами. Отчего уже на третий день накаченному руководителю пришлось помять одного сотрудника и отчитать двух сотрудниц. Причем одна из сотрудниц не изменила своим желаниям, и продолжила неустанно себя предлагать.
Такого агрессивного самопиара от не распутной женщины ему испытывать еще не приходилось. Холодно реагировать на все намеки и «случайные» поступки (не надетый лифчик или удачный наклон в короткой юбке) становилось все сложнее.
«У меня уже есть невеста. Не просто невеста – Нинель мой друг», — продолжал он повторять себе. Несмотря на желание, поступить по-свински рыцарь не мог. Но и с Нинель не мог. В его глазах продолжала отражаться девятилетняя девочка, которую хотелось защитить. Формально называя ее невестой, все же он не думал о Нинель в подобном ключе. При одной только мысли несчастный рыцарь чувствовал себя педофилом.
День закончился, и пора было вылезать «петуху» из «курятника». Что он и сделал, с немалым удовольствием сбежав через черный ход. Срезав путь через темный переулок, неожиданно рыцарь услышал знакомый голос:
— Что вздыхаешь?
Черная тень стояла на козырьке подъезда, в ней с трудом угадывался тощий силуэт живого существа. Адонис вздрогнул, он не увидел демона, пока тот не заговорил. А заметил, лишь когда тот открыл горящие огнем глаза.
«Ведь может же, когда хочет быть незаметным, так зачем такой цирк в городе устраивает и привлекает к себе лишнее внимание?» — подумалось представителю света.
— Да так, с работой морока, — как можно спокойнее отозвался рыцарь, не отводя взгляда от сгустка тьмы.
— Уже уволили? — удивились с козырька.
— Нет. Просто думаю, как мудры моряки, не берущие в плаванье женщин.
— Человеческие заморочки, мне их не понять.
Черная тень спустилась на асфальт и в мгновение потеряла всю свою зловещесть. Хвост юркнул под куртку, и перед Адонисом встал молодой человек, не отличающийся от массы молодежи, снующей по улицам в поздний час: вязаная шапка, спортивная куртка, теплые штаны. Но мало кто из ушлой молодежи готов был босиком бегать по крышам и, лишь спустившись, начать надевать ботинки, до этого болтавшиеся на шее. Да и не должно быть у человека таких глаз-угольков. Впрочем, горящий в них огонь не сулил опасности, и казался просто тлеющим огарком.
— Не думал, что ты первым заговоришь. Успокоился?
Кай просто кивнул и дальше они пошли вдвоем. Долго сохранять молчание оказалось затруднительно. Адонис спросил:
— Есть успехи?
— Да.
Рыцарь, ставший старшим менеджером, едва не поскользнулся на обледеневшей луже.
— Только не говори мне, что легионы вновь в человеке поселились!
— Нет.
— Нет, не скажешь, потому что поселились, или нет, не скажешь потому что я попросил не говорить? — беспокойно переспросил Адонис.
Бес поравнялся с рыцарем (ранее он шел чуть позади) и отсрочил ответ:
— Позже расскажу.
Пораженный неожиданной краткостью Зла, Добро решило оставить разговоры. Так они и дошли до дома – в молчании. И только у подъезда, при свете фонаря, Адонис заметил то, что обязан был понять еще в тот момент, когда бес спрыгнул с козырька.
— Да ты же болен!
Воспаленный взгляд и нездоровый румянец, который вначале был принят за укусы мороза, говорили в пользу этого утверждения. Приложив широкую ладонь ко лбу, рыцарь ощутил жар раскаленного костром камня, и вспомнил, как в прошлый раз это едва не стоило демону жизни.
Не слушая возражений, он схватил беса в охапку и доволок до лестничной площадки четвертого этажа. Отбиться от доброты Кай смог лишь за дверью квартиры.
— Поставь на место! — рычал нечистый. Затем, получив свободу, с трудом присел и попытался расшнуровать ботинки, но его начало качать из стороны в сторону.