Покажись мне, детка

— Не знаю, что творится в твоей голове, Рейни. Но этот вечер закончится лишь тогда, когда мы выясним это, даже если нам придётся копать до самого твоего рождения.

Она прикусила кляп. Рейни ни за что не станет рассказывать о своем ужасном детстве.

— Полное доверие. Полное подчинение. Ты одна из самых честных людей, которых я знаю, Рейни. Ты не сможешь отказаться от условий пари.

Её голова стала пустой, когда она осознала глубину ловушки Мастера Зет.

Когда он замолчал, давая ей возможность ответить, она велела своим пальцам сжать игрушку, чтобы поговорить с ним. Но ее тело оставалось неподвижным.

Он подождал еще секунду, прежде чем прикоснуться губами к ее губам.

— Не волнуйся, Рейни. Ты мне все расскажешь, — его лицо ничего не выражало, когда он надел на нее солнцезащитные очки.

В комнате стало темно. Даже хуже — изогнутые линзы искажали пространство, как кривые зеркала, увеличивая предметы и людей.

— В конце концов, я трахну тебя, — сказал он мягко. — Но сначала я позабочусь о том, чтобы ощущения усилились для нас обоих.

Что он имел в виду? Он планировал игры с химикатами?

Джейк разместил что-то вроде резинового круга над ее клитором, который почти касался ее ануса. Одной рукой он придерживал его, в то время как другой…

И внезапно это приспособление впилось в нее, словно что-то потянуло ее клитор и половые губы. Последовала ещё одна волна. И ощущение всасывания усилилось. Увеличилось. Нарастая с каждой секундой.

Не будучи уверенной в том, что устройство причиняет ей боль — или просто пугает, — она всхлипнула.

— Хорошо, я оставлю этот уровень давления на какое-то время и понаблюдаю, как ты справишься.

Давление. Её глаза расширились. Он использовал помпу на её киске — всасывающее устройство. Теперь она узнала ощущение. На самом деле это было не очень больно, но довольно сильно смущало, будто гигантский рот присосался ко всей её промежности.

Она попыталась сосредоточиться на его маячащем и расплывчатом образе перед ее глазами, пребывая за пределами реального мира, и не смогла разглядеть черты его лица.

Его руки ощущались тёплыми, когда он втирал ароматное масло в её живот и грудь.

— У тебя самая нежная кожа, — прошептал он. — Как шёлк, — его мозолистые пальцы слегка царапали, когда он перекатывал соски, превращая их в напряженные пики.

Острая нужда устремилась прямо к её центру, усиливая ощущения. Снова оказаться в его руках было самым горько-сладким наслаждением для нее.

Джейк лениво ласкал полные груди Рейни, пока ждал её реакции. Её кожа порозовела. А соски сильно набухли.

Зная, что сегодня ему нужно было вывести её из зоны комфорта, он лишил ее способности двигаться, говорить и видеть. Её киска принадлежала ему, и постоянное давление помпы усиливало осознание этого. Но она все еще была слишком занята своими мыслями.

Время выводить игру на новый уровень. Он положил влажное полотенце на каменный стол. Там уже стояла чаша воды со льдом. Столовый нож. Свеча на подставке, чтобы предотвратить несчастные случаи. В его сумке с игрушками лежал крем с алоэ.

Подняв свечу, он визуально отметил высоту, прежде чем капнуть себе на внутреннюю сторону руки. За приятным горячим всплеском последовало ощущение тепла, расходящееся волнами. Не слишком горячо, по крайней мере, для него.

Он посмотрел на Рейни. Очки скрывали ее глаза, но через изогнутые линзы, вероятно, пламя казалось ей огромным. Принимая во внимание то, что ее кожа была более нежной, он поднял свечу ещё на фут, чтобы воск успел остыть. И первая капля упала на ее плечо.

Она дернулась. И ахнула от удивления, но он не услышал звука боли.

Кончиками пальцев он приподнял затвердевшую каплю воска. Под ней кожа выглядела слегка розовой. То, что нужно.

И он начал.

Игра воском была такой же захватывающей забавой, как и рисование пальцами в детском саду. Даже большее, чем художественное наслаждение в создании интересных узоров, он испытывал удовольствие от использования шелковистой женской кожи и изгибов аппетитного тела в качестве холста. Добавьте к этому удовольствие Дома от того, что он возносит сабмиссива все выше и выше. Джейк увеличивал уровень жара, количество, время, пока Рейни не начала выгибаться и вздрагивать от каждой капли.

Ей лицо стало розовым. А губы покраснели от возбуждения.

Кстати об этом… Он поставил свечу на стол и оценивающе окинул взглядом своё произведение искусства. Белые восковые линии пересекали ее торс, окружали грудь и утолщались в нижней части живота. Великолепно.

Быстро нажав на помпу, он отключил давление. Убрав девайс, Джейк, наконец, оценил результат работы устройства.

Ее клитор и половые губки раздулись, став в три раза больше обычного.

— Какая хорошенькая.

Когда он провел пальцем по ее красиво набухшей плоти, она резко втянула воздух. Да, она стала гораздо более чувствительной. А ее половые губы уже блестели от возбуждения.

Проклятье, он хотел её, но в первую очередь он желал обладать ею полностью, не только телом. И сначала ему нужны ответы. Подойдя к изголовью, он вытащил кляп из её рта. На кляпе, в виде мини-фаллоимитатора, появились милые следы от зубов. Вытерев ей губы, он сдвинул очки ей на лоб.

— Ты выглядишь немного ошеломлённой, дорогая, — произнес он. — Как твоё имя?

Она сглотнула и прошептала:

— Рейни.

Еще до разговора с Зетом Джейк задумался о пробелах в своих знаниях о ней. Отец, а затем и мать бросили ее. Она оказалась в приёмной семье. Но… сбежала и, судя по всему, жила с наркоторговцем в свои шестнадцать лет. А мисс Лили приютила её в семнадцать. Где бы Вы ни были, мисс Лили, спасибо Вам за заботу.

— Милая Рейни. Такая хорошая девочка, — шепча низким голосом, Джейк приласкал свою сабу, потому что, чёрт возьми, она принадлежала ему. Он очень медленно провел по ее коже, не покрытой воском, чтобы успокоить. — Воск великолепно смотрится на тебе, детка.

Она расслабилась под его руками, и её взгляд потерял фокус.

Тем же тихим голосом он спросил:

— Почему ты сбежала из приемной семьи?

Мысли Рейни, казалось, застряли где-то в другом месте. Но когда суть вопроса дошла до неё, вокруг словно сгустилась темнота, как дождевая туча, загораживающая солнце. Приёмная семья.

— Мистер Эванс пытался… — ее губы с трудом выговаривали слова. — Порвал моё платье. — Её позаимствованную одежду, в которой она была почти такой же красивой, как и популярные старшеклассницы в ее школе. — Мой красивый наряд для вечеринки у Дженнифер.

— Дженнифер? На вечеринке Дженнифер в честь ее шестнадцатилетия? — произнёс хриплый голос.

— Меня пригласили. — Быть приглашенной в дом Дженнифер было… за гранью крутизны. Их дом был сверкающе чистым и роскошно красивым. Там даже пахло по-другому — какими-то цветами и выпечкой. Она опоздала и услышала звуки веселящихся людей, когда входила. «Проходите через гостиную на задний двор, мисс». Только на полпути она заглянула в дверь игровой комнаты и увидела…

Она просто замерла на месте.

— Я смотрела на него… — Окружённый друзьями, парень — нет, мужчина — излучал силу. Спутанные каштановые волосы, завораживающие зелёные глаза. Она никогда не видела настолько красивого мужчину. Одновременно приличного и сильного.

— Смотрела на кого, детка?

— Джейк… брат. — И тут за ее спиной раздался смех. Ужасный. Жестокий. Она вздрогнула от этого звука.

«Эй, толстуха, на кого ты там пялишься», — Иисус, она уставилась на Джейка. — «Как будто ты когда-нибудь сможешь его заполучить», — она вздрогнула.

— Скажи мне, детка. Что случилось?

— Я — уродина. Отброс.

В его голосе прозвучала сердитая нотка: — Кто это сказал?

— Джен… друзья, — она попыталась пошевелить ногами, но ремни удерживали ее на месте. — Я убежала, — слезы наполнили ее глаза, вырвался резкий всхлип. Беги, беги домой.

— Иисус, вот оно, — ладонь в успокаивающем жесте легла на ее ноги. — Ты убежала домой, — прорычал голос. — Из моего дома, и этот ублюдок напал на тебя.