Страница 8 из 152
Змеелов проснулся в холодном поту среди ночи и осознал, что больше сегодня не уснет. Стараясь не шуметь, он выбрался во двор, и опустился на землю рядом с тандыром и прислонился головой к холодным камням и уставился на равнодушные далекие звезды, что взирали свысока на подлунный мир. Здешние жители верили, что они - драгоценные камни, украшающие огромные Звездные Врата, которые отделяют небесную твердь от земли. А мама давным-давно рассказывала ему, что звезды – это души умерших людей. Они скучают по тем, кто остался на земле и по ночам смотрят вниз, на своих родственников. Интересно, а мать с отцом тоже сейчас его видят? Он этой мысли у него все сжалось внутри, словно дэв скомкал его душу в когтистой лапе.
Змеелов тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и подумал о человеке, с которым ему было просто необходимо встретиться, пока не ушел из Феруза его караван. Во-первых, он спрятал рядом с его домом свой меч, а во-вторых, они так и не поговорили...
Змеелов явился в Феруз с торговцами шелком семнадцать дней назад. Солнце уже повисло низко над горизонтом, словно огромный апельсин, и в воздухе повеяло прохладой, когда длинный караван, где он подвизался охранником, подошел к воротам города. Помнится, Змеелов тогда оглядел мощные крепостные стены без всяких эмоций, изнуренный долгим дневным переходом и мучимый навязчивой жаждой.
Огромные ворота медленно открылись, и погонщик Бабум, небольшой пузатый человечек, вышел вперед, чтобы столковаться с начальником стражи, который должен был выдать им разрешение на въезд в город. Навстречу погонщику из-за ворот вышел здоровенный детина в форме городских стражников. Ему пришлось даже нагнуться пониже, чтобы лучше понимать Бабума, плохо говорившего на языке народа Дияла. Они о чем-то оживленно заспорили, потом детина пересчитал верблюдов и повозки, прицокнул языком, покачал головой. Бабум начал было снова горячиться, но затем, будто что-то вспомнив, достал из-за пазухи тугой кошель, развязал его и отсыпал стражнику на ладонь несколько золотых томанов. Тот попробовал монеты на зуб, затем, удостоверившись в их подлинности, вороватым движением ссыпал деньги в карман, стараясь, чтобы этого никто больше не заметил. Потом отошел и приглашающе махнул рукой в сторону городских улиц.
Длинный караван тронулся с места и нескончаемой вереницей вошел в город. Ревели верблюды, гремели повозки, поднимая на сонных городских улочках клубы пыли, громко ругались на разных языках люди... Местные жители взирали на весь этот гвалт с поистине философским спокойствием, уже привычные к подобного рода представлениям. Бабум, не дожидаясь, пока все торговцы окажутся по эту сторону ворот, отправился договариваться о ночлеге для людей в ближайшие постоялые дворы и захватил с собой Змеелова, которому доверял больше остальных наемников. Они обошли несколько чайхан и караван-сараев, но все было занято по случаю наплыва торговцев.
Ежеминутно поминая всех дэвов подземного мира на всех известных ему языках, Бабум в сопровождении уже порядком уставшего Змеелова, наконец, сторговался с двумя постоялыми дворами на самой окраине Среднего города по цене, вдвое превышавшей обычную.
- Раздери этот мошенник пустынный лев! – громко жаловался он Змеелову на обратной дороге. – Они содрать с меня большой бакшиш за эта крысиная нора! Куда я помещать свои повозка и верблюдь? Где спать мои люди? Это самый настоящий обкрадаловка...
Змеелов же, раздобыв на постоялом дворе бурдюк с водой и вдоволь напившись, пребывал в благодушном настроении. Его клонило в сон и совсем не хотелось слушать речи разгневанного погонщика. Но обижать добродушного Бабума тоже не стоило, все-таки они давно друг друга знали и почти сдружились: погонщик уже не раз пользовался его услугами . А потому наемник счел за благо промолчать, лишь посмеиваясь про себя.
В ту ночь он, наконец, как следует, выспался, предварительно смыв с себя всю грязь двухмесячного путешествия (все-таки так и сидела в нем укоренившаяся с детства привычка к чистоте). А на следующее утро объявил удивленному Бабуму, что в городе у него есть срочные дела, и что он должен пропасть на несколько дней, но обязательно вернется к их отходу обратно в Хибу.
-Ну ты как желай, но смотри не опаздуй. – нехотя отпустил его погонщик. – Мы здесь восемнадцать дня, а потом утром на заре уходить обратно.
-Я помню! – кивнул Змеелов, уже прикидывая в уме, что он будет делать в первую очередь. Ему предстояла сложная задача: найти в огромном многолюдном городе человека, которого он никогда не видел и знал лишь его имя, да место где тот жил двенадцать лет назад. Немного для того, чтобы найти его сразу. Отец перед смертью строго-настрого наказывал ему во что бы то ни стало отыскать Аггу - привратника и показать ему медальон в виде серебристого диска, который Змеелов носил не снимая все это время.
Он вышел с постоялого двора и уверенным шагом отправился через базарную площадь вглубь Среднего города, туда, где начинался Высокий Дом – квартал знати, что также был обнесен стеной, будто боялись тамошние обитатели собственного народа. Какое-то время Змеелов просто шел вдоль нее, припоминая выученный наизусть маршрут: от ворот квартала знати влево пятьсот шагов, затем на развилке направо, первый дом от поворота.
Он нашел жилище Агги довольно быстро. Это был маленький аккуратный домик с желтыми стенами и плоской крышей, каких в Среднем городе огромное множество. Домик окружала целая рощица гранатовых деревьев – немалое богатство для жителя Великой Пустыни, даже не смотря на то, что местный источник был достаточно большим, чтобы каждый житель Феруза мог иметь вдоволь воды.