Страница 5 из 77
Поначалу, сновидения не тревожили разум пастора, лишь приятная пустота. Но в скором времени он забылся, но чуткое ухо слышало слегка уловимый шум, что пронесся над ним, будто шуршали крылья. Он открыл глаза или это сонное воображение нарисовало ему такую картину – у его изголовья с левой стороны сидела сова с красивым серебристо-серым отливом и ярко-рыжим загривком, ее глаза светились изумрудным светочем, а удлиненные зрачки внимательно рассматривали гостя. С другой стороны тоже послышался звук, и пастор повернул голову – с права его с любопытством рассматривала серая летучая мышь, выставив напоказ свои маленькие, заостренные клыки, будто улыбаясь. Фрай улыбнулся ей в ответ и снова закрыл глаза – забавное сновидение. Но тут его что-то коснулось – рука, несущая приятную прохладу, легонько очертила овал лица. Он снова открыл глаза, все та же сова, вот только она протянула крыло, которое плавно переросло в человеческую руку. И тут Уэнсли будто бы проснулся от приятной дремоты, потер руками глаза, но не увидел, ни красивой совы, ни ее спутницы – летучей мыши.
Молодой человек поудобней сбил подушку и умостился дремать дальше, вот только следующие звуки его явно насторожили – за дверью скрипели рассохшиеся деревянные половицы, кто-то к нему подбирался. Дверная ручка начала проворачиваться и на игру воображения это уже не смахивало. Угасающий огонь в камине давал слабый свет, а свечу молодой человек зажечь не успевал. На прикроватной тумбочке, к которой интуитивно потянулась рука Фрая, ничего опасней талмуда со святым писанием да перочинного ножа не обнаружилось. А меж тем дверная ручка поддалась напору.
Уэнсли конечно предполагал, что в любом городе имеются воры, которые обчищают обычных жителей по ночам, но ему не верилось, что встреча с ними состоится сию же минуту, когда он только прибыл на новое место, да еще когда один и беззащитен. Правда, то, что увидел наш герой потом, ни шло ни в какое сравнение с уличными жуликами, а главное испугало на порядок сильнее. Хотя поначалу он недоумевал, ведь в дверях нарисовалась фигура привратника Хопкинса. Луна как раз заглянула в окно пасторского домика и млечным свечением озарила белый силуэт церковного помощника. Уэнсли сел на кровати, сжимая в руках нож и книгу. Возможно, столь поздний визит имел под собой какое-то неотлагательно-срочное обстоятельство.
- Хопкинс, что-то произошло? – вполне спокойно спросил священник, всматриваясь в непривычно бледное лицо привратника.
- Кровь… - ответил тот и в голосе проскочили металлические нотки, но разве разыгравшееся воображение не искажает слуховые и зрительные образы. Подчас мы можем уловить что-то ужасное, что на самом деле таким не является.
- Что? Кто-то ранен или умер? – еще раз задал вопрос Уэнсли.
Но Хопкинс тоже выразился вполне спокойно, даже немного торжественно и протянуто:
- Кровь, свежая кровь… вкусная свежая кровь, – и двинулся на священника.
Уэнсли испугался и подскочил с кровати, его здравый смысл буквально отказал ему, - тот человек сошел с ума. Меж тем, белый, как снег, Хопкинс оскалил зубы, и это были нечеловечьи зубы, а клыки опасного животного, предназначенные, чтобы разрывать плоть:
- Погодите, мистер Хопкинс, - отскочил к камину Уэнсли.- Давайте объяснимся.
- Вкусная, теплая кровь, - шептало нечто в человечьем облике, плавно опускаясь на четвереньки, чтобы уподобится на зверя. Поистине, это был не человек!
У Фрая до сих пор в руках была только Библия и ножик, но разве можно отбиваться от ненормального таким орудием?
- Сгинь! – воскликнул он. – Прочь, нечистый!
Ответом ему послужил смех отнюдь не веселый, а жуткий; человекоподобный зверь даже остановился, чтобы воссоздать всю силу этого жуткого звука. Крамольный смех – если обозначить его чем-то жутко-запретным, не поддающимся пониманию для обычного человека. Но нечто не могло долго продолжать издавать такие звуки, оно снова взглянуло на Фрая и продолжило свое шествие.
Фрай приготовился распрощаться с жизнью, вслух произнося молитвы Всевышнему, Деве Марии и всем святым, которых помнил, прося пощадить его и уберечь, особенно душу. Но перехватив у очага еще горячую кочергу, которая зашипела в его руке, попытался отмахиваться ею от монстра. Шаг, удар, прыжок, выпад вперед и книга полетела в чудовище. Тот не успел увернуться от увесистого фолианта и взвыл, будто получил кирпичом. Но это ни сколько причинило ему боль, сколько рассердило. В руках оставалась одна единственная кочерга, что обожгла его ладонь, но боль физическая отступала перед паническим страхом, что возымел верх над молодым человеком. Кочерга была необычной, с очень заостренным наконечником, будто предназначалась для широко использования, нежели обыденное перемешивание угля в камине.
Прыжок на Фрая, оскал зубов, замах металлическим орудием, мгновенье и атака отбита. Человекоподобный монстр отлетел и снова принял наступающую позу, оскалил сердито зубы, намереваясь все-таки вцепиться в живую плоть. Фрай отбежал в противоположный угол, бросил еще что-то, но промахнулся, а его противник довольно оскалился. Священник схватил туалетный столик и поставил преграду, нападающий перецепился, преодолевая преграждение, рыкнул и пополз, уподобляясь червяку, поистине непривычное зрелище видеть, как человеческое тело ползет. И взгляд, этот стеклянный пространственный взгляд, будто смотрит на тебя мертвец. Рациональный Фрай хватался за крупицы здравого убеждения: но не может же быть в самом деле это мертвецом? Но одно он точно знал – есть Бог, и есть Дьявол, так вот - это происки Дьявола. Он послал на землю нечто из пекла, что приняло человеческий облик и нынче хочет проверить, сильна ли вера служителя церкви. В остальном, он никак не мог объяснить происходящее, но как бороться с адским выродком, прикажите? Бросая в тварь все, что попадалось ему под руку, он начинал отчаиваться, а бесовское отродье сокращало расстояние. Нечто не останавливали тяжелые вещи, оно извивалось подобно змее, его глубокие увечья не заливала кровь, просто зияли дыры на мертвецком теле.