Страница 23 из 50
– Я никогда не знал, какую комнату занимает миссис Лакланд, – он утверждал это так возмущенно, что в его словах появился комический оттенок. – Я никогда не видел миссис Лакланд. Я никогда не говорил с ней.
«Не удивительно, что старая леди так возражала против этого юноши, – подумал Пардо, – ведь внучки даже не потрудились их хотя бы формально познакомить».
– Значит, вы никогда не встречались с миссис Лакланд? – спросил инспектор, даже не пытаясь скрыть удивление.
– Никогда. Она бы этого не захотела. Я знаком с мисс Херншоу и мисс Квентин с Нового года, то есть еще с тех пор, когда их бабушка еще не заболела, но она тогда не хотела меня видеть. А затем, когда она заболела, то не выходила из своей комнаты. Даже когда ей стало лучше. Поэтому, когда пришел к ним, я не видел миссис Лакланд.
Возбуждение в голосе актера сделало его речь несвязной. Пардо заинтересовался и ожидал услышать что-нибудь новое. Но зря. Карновски либо взял себя в руки, либо решил, что английский язык не может выразить его эмоции. Он замолчал, и Пардо воспользовался возможностью задать следующий вопрос:
– Мистер Карновски, вы знаете, почему миссис Лакланд отказывалась увидеть вас?
Его спокойный тон был оплачен той же монетой. Актер, жестикуляция которого вне экрана была точно такой же, как и на экране, пожал плечами в своем стиле – легким, но красноречивым жестом.
– Она была безумна, – ответил он низким голосом. – Ей был нужен… – актер подбирал нужное, но позабытое им слово, – ей был нужен психиатр. Она не молода, и поэтому она не хочет, чтобы внучки были молодыми. У нее есть деньги, и она хочет выстроить их жизни, а затем – поломать их, – актер вдруг широко взмахнул руками, это был его самый красноречивый жест из тех, что видел Пардо. Карновски словно что-то выстроил и тут же разрушил. Он взглянул на инспектора: за исключением сверкающих глаз, лицо актера было бесстрастно. – Они не должны встречаться с мужчинами. Они не должны ни с кем встречаться, ведь сама она больше не молода, – безжалостно сказал он, тщательно подбирая слова, чтобы обойти подводные камни неродного языка.
– Понятно, – ответил Пардо. – Это одинаково относилось ко всем друзьям, которых хотели завести мисс Херншоу и мисс Квентин? А можете ли вы назвать какую-либо особую причину, из-за которой миссис Лакланд питала неприязнь именно к вам?
Пардо не мог сказать, почему он ожидал отрицательного ответа. Но вместо этого Карновски заявил:
– Да. Для этого были очень веские причины. Миссис Лакланд сама была великой актрисой… – Пардо не смог определить нет ли во фразе иронии, – а я, я играю в кино. – Актер улыбнулся. – Это одна из причин, почему она выставила меня за дверь. Но все хуже. Я был женат, а сейчас – разведен. Старики становятся такими правильными, когда стареют. Поэтому я не должен был даже разговаривать с мисс Херншоу.
Пардо впервые услышал, что Карновски, оказывается, был женат. Он не понимал, как его семейное положение может влиять на взаимоотношения с Лакландами и стать дополнительным фактором для неприязни к нему со стороны покойной. Если она и впрямь не изменилась и оставалась такой же, как и была в юности, то она не могла предъявить ему какие-то моральные упреки. Но это, конечно, могло быть хорошим предлогом для того, чтобы отказать ему в праве посещать дом.
– Безусловно, если старушка становится таким строгим опекуном, как миссис Лакланд, на то есть причины, – Пардо замешкался. – Вы не возражаете рассказать, как долго длился ваш прежний брак, и живет ли ваша бывшая жена в Англии?
Карновски не возражал, но явно удивился такому вопросу. Актер считал, что все вокруг и так знают о его семейной жизни даже больше, чем он сам.
– Вы этого не знаете? Моей женой была Фидела Люк. Думаю, вы знаете, кто это?
Пардо знал. Как в Старом, так и Новом Свете она была самой известной киноактрисой, за исключением лишь Греты Гарбо, но, в отличие от последней, Фидела была не столь молчалива.[12]
– Мы нравились друг другу, – заметил Карновски. – Но жить вместе – нет. Мы расстались через год или два. Она никогда не была в Англии. Голливуд, Нью-Йорк, Париж – да. А здесь – нет.
Актер отрицал пребывание здесь экс-супруги с пылким самодовольством, сам-то он почтил Англию своим присутствием, подумал Пардо.
– Ну, не думаю, что тот ваш брак может оказать влияние на проводимое мной расследование. Если он как-то и связан с этим делом, то лишь тем, что помог усилить сопротивление миссис Лакланд против вашей дружбы с ее внучкой.
Он еще говорил, а его мысли уже мчались по новому руслу. Если старушка сделала развод Карновски непреодолимой причиной против его брака с Дженни, то здесь появлялся сильный мотив для убийства. Все остальное можно преодолеть при помощи шарма и решительности Карновски, даже имея дело с таким сильным характером, как у миссис Лакланд. Но когда дело касается расторгнутого брака, то здесь ничего нельзя ни изменить, ни исправить, раз уж старушка четко обозначила свою позицию по этому вопросу. Пардо уже не в первый раз задумался: а как у актера обстоят дела с финансами? Инспектор знал, что дорогая обстановка и материальные признаки благополучия часто оказываются обманчивы. Не так ли и у Карновски?
Внезапно встретившись с актером взглядом, Пардо прервал свои размышления. Черт возьми, должно быть парень обладает шестым чувством! Карновски неожиданно эмоционально воскликнул:
– Вы, должно быть, думаете, что мне не жаль, что миссис Лакланд умерла? Что я, возможно, даже рад? Ну, это правда. Как и то, что я не хотел бы, чтобы она ожила.
Эти слова были произнесены не то, чтобы грубо, скорее, с просчитанной горечью, что лишало их той импульсивности, которую Пардо смог бы оправдать.
– Мистер Карновски, это ваше собственное признание, – спокойно заметил инспектор. – И это не означает, что я предполагал, что вы рады.
Прежде, чем актер успел ответить, полицейский продолжил:
– Можете ли вы вспомнить о каких-нибудь событиях того вечера, о чем-то сказанном, произошедшем или даже не произошедшем, о чем-то таком, о чем, по вашему мнению, стоило бы сообщить? Не думайте, что ваши слова могут на кого-то бросить тень подозрения. Они с тем же успехом могут развеять подозрения.
Карновски выслушал его с некоторым высокомерием. Пардо казалось, что тот возмущен тем, что после его откровенности ему было уделено столь незначительное внимание.
– Я рассказал все, что знаю. Это было в другой вечер.
– Возможно, в прошлую пятницу? – переспросил инспектор.
– Да, – актер с типичной для него мимикой поднял бровь. – В прошлую пятницу. После того, как я узнал, что миссис Лакланд очень рассердилась моему пятничному приходу. Она не желала, чтобы я проходил в ее дом, так же сильно, как и не хотела меня видеть. Но, понимаете, я не отказываюсь от друзей только потому, что старая леди не хочет меня видеть.
– Разве вы не могли выбрать для встречи другое место?
– Нет. Во время болезни миссис Лакланд мисс Херншоу и мисс Квентин не могли покидать дом более чем на полчаса, к тому же они вовсе не могли уходить вместе. Старуха вызывала их. Постоянно вызывала их. Если ей не отвечали, то она звонила снова и снова. Это держало их в доме, понимаете?
Пардо понимал. И он не сомневался в правдивости слов актера. Дом Лакландов превратился в надежную тюрьму, а в подобном месте вполне может произойти задуманное и осуществленное убийство.
– Насколько я понимаю, в среду у мисс Буллен был свободный вечер. Вы не знаете, вернулась ли она до того, как вы ушли?
– Нет, – ответил Карновски. – До моего ухода она не возвращалась. Или же я не слышал, как она пришла.
Пардо был удивлен тому, что последний ответ был столь осторожен. Вероятно, это была уступка формальному требованию фактов. Но это никуда не приводит, подумал он, как вдруг Карновски снова заговорил.
– Здесь есть кое-что, о чем вы, возможно, хотели бы узнать, – то, как актер это сказал, заставило Пардо почувствовать себя маленьким любопытным мальчиком, которому не терпится узнать секрет. – До сих пор я не задумывался об этом. Но сейчас мне кажется, что в этом было что-то странное, ведь это произошло дважды: и когда я прибыл, и когда уходил.
12
За исключением самых ранних лет своей кинокарьеры, Грета Гарбо редко давала автографы, избегала публичных мероприятий, не присутствовала на премьерах своих фильмов, не отвечала на письма фанатов и не давала интервью.