Страница 43 из 118
«Столько энергии зря», – подумал Хампус, пятясь назад по коридору, который так удачно ответвлялся и давал укрытие. Ванесса же стояла, открыв рот, и пялилась на удивительное зрелище.
«Вот дура», – успел еще подумать Хампус, прежде чем Седрик взорвался.
От него вдруг во все стороны полыхнуло жаркой, упругой взрывной волной. Хампуса выбросило в боковой коридор, Ванессу развернуло и от души впечатало в стену. Оба они тут же потеряли сознание, а спустя несколько мгновений, замигав, свет снова перешел в аварийный режим.
Мигом лишившейся всякой головной боли и, заодно, способности мыслить, Седрик рванул в сторону по коридору. В этот раз точно – на улицу и как можно дальше. Человеческие инстинкты (особенно инстинкт самосохранения) обычно куда сильнее, чем мозг. И если бы Седрик сейчас был в состоянии работать головой, то он наверняка бы бросился проверять, жива ли Ванесса. Но вместо этого он пробежал по коридору, чтобы, ухватившись за легкую внешнюю дверь, вывалиться на улицу, и еще бежать, бежать, бежать, пока не рухнет где-нибудь среди маков, где его пока что не станут искать. Потому что есть дела поважнее.
Персон не орал от счастья только потому что свет снова стал привычно-красным раньше, чем он успел оправиться от удивления. Бачок унитаза, не стесняясь в медицинских выражениях, заявил ему (и показал диаграмму), что моча такого цвета, вообще-то – это дурной признак, и вам, молодой человек двадцати одного года, шестидесяти килограммов веса и ста семидесяти сантиметров роста, хорошо бы зайти в медотсек и получить результаты анализа – образец мочи умный бачок уже отправил в лабораторию сам.
Персон давно отвык от такого и, кстати, совершенно не ожидал, что потерял почти десять килограммов. Стало интересно, что из данных кило жир, а что мышцы, но этого уже никто сказать бы не смог: весы находились в лаборатории, а станция тем временем снова перешла на аварийку. И все равно, взволнованный и икающий, Персон вывалился из санузла и побежал по коридору в поисках хоть кого-нибудь, кто мог объяснить случившееся.
«Кого-то» он нашел довольно быстро, но вряд ли лежащий без сознания Хампус мог ему что-нибудь объяснить. Приступ необъяснимой паники вдруг охватил Персона: а что, если начальник станции вдруг возьмет, да и помрет? Как они тогда будут жить?
Но Хампус был крепче, чем думалось паникующему Персону. По крайней мере, глаза он открыл уже через полминуты постоянного потрясывания, а говорить связно смог уже через минуту. А как только начал думать – минуты через две – тут же вылупился на Персона и выдал:
– Как она?
– Кто она? – не очень уверенно поинтересовался Персон. Он допускал, что мог кого-то не заметить или не выполнить какое-то поручение.
– А как вы?
Отпихнув Персона в сторону, Хампус встал и осторожно, по стеночке, дошел до коридора. Механик семенил следом за ним. И что такое «она» и почему с ней должно быть «как», понял довольно быстро.
Посреди коридора, в луже крови, из-за плохого аварийного света кажущейся совсем черной, лежала Ванесса. Бледная, с разметавшимися волосами и раскинутыми руками.
От терпкого запаха крови Персона замутило, он зажмурился и задышал ртом. Потом любопытство все же пересилило, и он взволнованно прошептал:
– Что случилось? – но ближе на всякий случай не подошел.
Хампус прошел прямо по крови, присел к Ванессе и осторожно поднял ее на руки.
– На нее напал Седрик. Я вас предупреждал?
– Пр-пре… а-а-а… дад. Предупреждал-и-и.
– Будь осторожнее, – и Хампус ушел в сторону медотсека, оставив Персона наедине с дурно пахнущей лужей крови, которую надо было бы убрать.
Но поскольку прямого приказа не последовало, Персон развернулся и потопал в свою комнату. Только заблокировавшись на все доступные (включая аварийные) замки, он почувствовал себя в безопасности. Но окончательно успокоился только после того, как заглянул под кровать и в шкаф и убедился, что Седрик нигде не прячется.
И тогда он плюхнулся на кровать и дал волю панике: а как теперь выходить из своей комнаты? Седрик же их всех убьет! А не умрет ли Ванесса? А что сделает Хампус? А-а-а, черт-черт, как же страшно!
Персон перевернулся на живот и свесил руку с кровати, карябая пальцами пол. Ему было очень непривычно думать, что кто-то из жителей станции мог сделать так, чтобы другой валялся в луже собственной крови и почти не дышал. То есть, конечно, у них всех бывали конфликты – это вообще-то неизбежно, в таком маленьком пространстве-то. Или вот, например, Питер – совершенно понятно, что этот человек может не только кровь пустить, но и кишки. Впрочем, это было всего лишь личным страхом Персона.
Но чтобы Седрик? Спокойный, милый Седрик, частенько сдерживающий порывы Карла? Как такое возможно? Так и не найдя ответа и решив, что в жестоком взрослом мире возможно все, Персон понял, что очень хочет поговорить с Карлом. На самом деле он безумно хотел поговорить с Ванессой, но это, скорее всего, невыполнимо еще какое-то время, так что оставался только Карл. Но Карл куда-то свалил еще утром.