Страница 70 из 320
Или все же, не совсем чужих? Слушая длинные гудки в трубке, я с удивлением обнаружила, что дрожу - и не потому, что собираюсь выведывать информацию о Марке. Мысль о том, что спустя пару секунд я услышу голос Виктора Игоревича или Валентины Михайловны, людей, одаривших меня фальшивой родительской любовью, но по которым я совсем немного и очень тайно скучала, взволновала меня.
Пытаясь справиться с собой и сделать так, чтобы зубы не выбивали дробь, я совершенно забыла о гудках, и когда их прервал голос Виктора Игоревича, напористый и бодрый, даже подпрыгнула на месте.
- Я вас слушаю! Кто это? Не молчите - говорите! Или перезвоните - вас не слышно!
Сам глава семейства на проводе! Чувствуя, что против воли по губам расползается улыбка, я живо представила, как важно Казарин-старший сейчас восседает в кресле гостиной, торжественно вещая в трубку радиотелефона. Если бы ответила Валентина Михайловна, я совсем бы стушевалась. С Виктором Игоревичем говорить начистоту было куда проще.
- Виктор...- я прокашлялась. - Виктор Игоревич, здравствуйте! Это Алексия.
- Алешка! Ты?! - недоверчиво переспросил он. - Ах ты... Засранка ты эдакая! Ты куда пропала? Я уже решил, что ты о нас забыла совсем! - продолжала энергично кричать мне в ухо трубка, источая радость, резво бежавшую по проводам.
Я так и не могла прекратить улыбаться. Приятно, когда тебе рады.
- Куда же ты делась, неблагодарная маленькая... Как бы тебя назвать поприличнее - даже не знаю. Признавайся - боялась?
- Ну... - замялась я, безуспешно пытаясь подобрать слова, которые бы могли хоть немного описать мое состояние. - Наверное, да.
- Ну и дурочка! Поняла, кто ты? Маленькая вредная дурочка, которая совсем не знает своего папку! И думает, что папка злопамятный, что папка будет дуться, или вообще - мстить!
Я, совершенно не ожидавшая подобного приема, почувствовала, как на смену веселью приходят слезы.
- Я... я не знала, зачем вам звонить... что говорить... Ведь все и так было сказано. Ну, тогда... вы помните... - сбивчиво заговорила я, всхлипывая. Найти в себе силы сдержаться и не расплакаться у меня не получилось.
- Да ладно тебе, Лешка! Ну, успокойся, родная, успокойся, слышишь? Не плачь! Что было, то прошло. Я всегда рад тебя слышать, несмотря на то, что... было. И я рад твоему звонку. И что у тебя все в порядке! У тебя же все в порядке? Ты же им там показала всем, да? Поступить, как ты, без денег, без связей - это еще уметь надо! Алексия Подбельская, наверное, теперь первая студентка на курсе?
Мне опять захотелось смеяться - все было так знакомо, так по-старому. Виктора Игоревича, как всегда, интересовали только победы, успехи и достижения. Не стоило его сейчас потрясать и разочаровывать, решила я. Да к тому же, не хотелось портить общий мило-задушевный тон беседы, такой неожиданный, такой приятный.
- Да, у меня все неплохо, Виктор Игоревич. Оценки... нормальные, стипендия тоже. Все хорошо, всего хватает.
- Точно хватает? - сразу же перешел на деловитый тон вечно мой предприимчивый покровитель. - Лёшка, если вдруг чего не так, ты скажи, не стесняйся, я всегда помогу, чем смогу, ты же знаешь!
"Неужели сейчас? Сказать, ради чего я действительно позвонила?" - пронеслась в голове сумасшедшая мысль, но я одернула себя. Не стоило спешить, тем более, Виктор Игоревич тут же перевел разговор на другую тему:
- Ты мне скажи, ты так и живешь в общежитии? Квартиру снять не хочешь? Давай, я тебе денег пришлю, чтобы ты не торчала там вместе с клопами и тараканами, а? Не хочешь съехать? Я помогу! - опять с нажимом предложил он.
- Да нет, Виктор Игоревич, в этом нет надобности, - я попыталась успокоить его обычную агрессивную манеру осчастливливать. - У нас совсем нет клопов, поверьте мне. Да и тараканов почти нет... Ну, не так уж и много. Все нормально, в плане жилья и быта все хорошо, можете не беспокоиться.
- Нет, и эта туда же! - совершенно забыв об осторожности, искренне возмутился Казарин-старший. - Что вам там, медом, что ли, помазано в ваших общагах! Марку предлагал дать денег на квартиру - он отказался! Тебе вот тоже - ничего не надо! Вы что, снова сговорились? Нет, ну что за дети, что за де…- и он резко осекся, понимая, что все-таки свернул в опасную тему, обходить вниманием которую так тщательно старался с самого начала разговора.
Чувствуя, как вспотели ладони, державшие трубку, я застыла в кабинке, панически пытаясь сообразить, сколько времени на то, чтобы задать самый главный вопрос, у меня осталось.
Виктор Игоревич на том конце провода тоже продолжал озадаченно молчать, очевидно, растерявшись от своей последней фразы и ожидая моей ответной реакции. Как бы ни хотелось оттянуть этот момент, мне нужно было что-то сказать - пауза в разговоре стала затягиваться.
- А Марк... он тоже в общежитии живет, да? - наконец подала я голос и не узнала его - глухой, неестественно напряженный, он напоминал скорее голос автоответчика, а не живого человека.
- Да, в общежитии! - в тон мне, так же металлически отчеканил Виктор Игоревич. - И чтобы исключить ненужную болтовню, Лёшка, сразу скажу - сюда он не приезжал, и приезжать не собирается. У него теперь своя жизнь и к старому он возвращаться не хочет. Так что вопросов о нем можешь мне не задавать - все равно не отвечу.
Я так и задохнулась от неожиданности. Ожидая бурной реакции на свою просьбу, мне и в голову не могло прийти, что мне не дадут ее даже озвучить. Похоже, происшедшее прошлым летом Казарины восприняли гораздо хуже, чем я предполагала.
- Виктор Игоревич, - наконец, выдавила из себя я. - Но почему? Почему вы против того, чтобы мы общались? Я же ни на что не претендую. Мне не нужны ваши деньги, связи, крыша над головой, и никогда не были нужны. Мне нужен только Марк. Только он – и все, неужели я прошу так много? Только его адрес или телефонный номер, чтобы я могла изредка звонить ему, просто убедиться, что с ним все в порядке. Это же ваш сын, я его прекрасно знаю, и не думаю, что он сразу же бросится ко мне в Киев. Вы не простили меня, а он тем более не простил. Я хочу просто… просто слышать его. Хоть иногда! Неужели вам жалко?