Страница 241 из 320
«Попытка группового самоубийства киевских старшеклассниц.
Вчера в столице четверо школьниц учинили попытку коллективного суицида, пытаясь отравиться угарным газом. Привлеченные резким и неприятным запахом, тревогу забили соседи, вызвав работников газовой службы. Специалисты, прибывшие на место вызова, нейтрализовали угрозу взрыва, пострадавших подростков госпитализировала бригада скорой помощи.
В данный момент несовершеннолетние пребывают в стационаре. Медработники утверждают, что жизнь их находится в безопасности. Свой поступок старшеклассницы, представляющие популярную молодежную субкультуру, воспевающую смерть и страдания, объясняют протестом против неприятия таких как они. В коллективной записке, которая так и не стала последней, они цитируют героя популярного романа и интернет-блога, призывающего молодежь сводить счеты с жизнью: «Весь наш мир – сплошная ложь и залакированная подделка под счастье. Так стоит ли держаться за него? Лучшее, что может сделать человек – это добровольно уйти из жизни» - заявляют несовершеннолетние.
Подростки будут выписаны из клиники после полного обследования специалистами. Родители пострадавших недоумевают и находятся в шоковом состоянии, утверждая, что дети никогда не выказывали склонности к опасному поведению и росли в благополучной среде. В случившемся они обвиняют молодежные группировки и подобную литературу, популяризирующую ложные идеалы и эстетизацию суицида»
И все. Точка в небольшой заметке, которую мне по привычке захотелось немного подправить. Кажется, я даже услышала голос нашего Руслана, по обыкновению утверждавшего: «Много воды! Слишком много воды! Если слово может быть вырезано без вреда для текста, оно должно быть вырезано!»
Но в этот раз мне хотелось не сократить сообщение или убрать лишние обороты. Хотелось вообще удалить его, стереть из интернет-пространства, а заодно и ликвидировать само событие, причину, по которой оно было написано.
То, что речь шла именно о моей книге и о моем старом блоге, я поняла сразу – ведь фраза о залакированной подделке под счастье была моей, списанной со слов Ярослава и я не могла спутать ее ни с чем другим. Но, в то же время, я не могла перестать сомневаться в очевидном. Что за путаница? Герой моего романа никогда не призывал других покончить жизнь самоубийством. В книге вообще не было призывов и назидательных уроков, я просто рассказала маленькую историю из жизни с ее горькими итогами. И самоубийство героя было закономерным исходом пути одинокого, непонятого, разрушенного человека, который не смог тащить груз своих бед в одиночку. Если я к чему и призывала, так это быть внимательнее друг к другу и не бояться доверять. Так зачем же смысл моего романа подают так перевернуто? Или, может, это странное совпадение, и речь идет о какой-то другой книге? Ну, мало ли в мире популярных молодежных романов о героях-самоубийцах? Может, «Страдания юного Вертера» снова вошли в моду? Хотя, я не могла припомнить, чтобы прямые призывы к суициду содержались и в нестареющей классике.
За этими мыслями меня застал Марк, вернувшийся в комнату после освежающего душа. Все было прекрасно этим утром – то, что мы оба были, наконец, свободны, что за окном стоял упоительно-ароматный июнь, что мы собирались провести целый день за городом, ближе к природе. Все, кроме только что прочитанной новости, которая не вызывала во мне даже беспокойства, одно недоумение. В голову приходила лишь мысль о том, что все это – дурацкий розыгрыш не очень умных корреспондентов, запоздалая и глупая первоапрельская шутка.
- Что-то случилось, Алеша? – моя растерянность не смогла укрыться от его внимательного взгляда.
Но, глядя на то, в каком прекрасном настроении он находится, мне не захотелось огорчать его, и я спешно заявила, что ничего страшного не произошло, так… небольшие недоразумения по работе. И, конечно же, они не помешают нашим сегодняшним планам, ни за то.
- Конечно, не помешают, - с улыбкой подтвердил Марк, притянув к себе кресло, в котором я сидела у компьютерного стола. – Сегодня я никому не дам украсть тебя у меня.
В другое время от этих слов у меня в груди вспыхнуло бы жаркое солнце, обдающее с головы до ног волной сладко-тягучей радости. Но не сейчас. Я была слишком растеряна, слишком выбита из колеи, и Марк сразу же почувствовал это, целуя мои холодные губы и глядя в пустые, ничего не выражающие глаза.
- Алеша? Да что с тобой такое?
- Ничего. Честно, Марк, ничего-ничего, все в порядке. Просто… мне как-то душно… Да, душно в квартире. Чего мы вообще здесь время теряем? Пойдем быстрее на улицу, я хочу на воздух. Давай, давай, скорее! Одевайся и пойдем!
И, вскакивая с кресла, я вновь увернулась от его объятий и выбежала в холл, оставив Марка в полной озадаченности.
Через несколько минут он присоединился ко мне, уже одетый. С подозрением наблюдая, как я набиваю сумочку необходимой всячиной – мобильным, солнцезащитным кремом и очками, он, не спеша достал свой портмоне, ключи от машины и открыл передо мной двери, не произнося ни слова.
Подходя к лифту, я чувствовала его взгляд, устремленный мне в спину, словно холодное лезвие меча. Нападать он пока не спешил, все еще оценивая ситуацию, которую я сама оценить была не в силах.
Мы продолжали молчать и в машине. Я, увлеченная своими мыслями, не торопилась ничего объяснять, пытаясь убедить себя, что по обыкновению что-то напутала. И, вообще, главное, что девочки, устроившие эту глупую эскападу, живы. А подростковое желание играть со смертью у них пройдет после того, как они чуть не перешли черту, к которой даже приближаться не следовало.
Марк же до сих пор не сказал ни слова отнюдь не из-за задумчивой отстраненности. Этой тишиной он откровенно давил на меня, всячески намекая, что лучше мне заговорить первой, пока он дает возможность объясниться.