Страница 182 из 320
Но пиарщики и маркетологи, рискнувшие взяться за продвижение книг молодых авторов, казалось, в успехе не сомневались и действовали активно. В день, когда книги поступали в продажу, было решено провести большую презентацию в одном из самых популярных книжных супермаркетов – так можно было и читателей привлечь, и о новинках погромче заявить.
Все мероприятие должно было занять чуть больше часа - планировалось общение с прессой, читателями, и даже небольшая автограф-сессия, которая меня, в отличие от остальных коллег по презентации, просто-напросто шокировала. Я до последнего отказывалась верить в серьезность раздачи автографов, потому что это была привилегия звезд и важных публичных персон. Мы же пока не являлись ни тем, ни другим.
- Наверное, это шутка. Нас просто проверяют на звездную болезнь! - пытаясь разрядить не в меру торжественную обстановку, сообщила я одному из собратьев по перу, чья книга выходила в той же серии, в один день с моей.
Однако, получив в ответ полный презрения взгляд, я поняла, что оскорбила нечто священное в его душе - желание блистать перед поклонниками и озарять их темный путь светом своего литературного таланта. Поэтому в дальнейшем я предпочла не болтать, стараясь хранить на лице непроницаемое выражение, чтобы не выдать неуместного веселья, которое во мне вызывали все эти шумные приготовления.
Наша первая встреча полным составом молодых авторов состоялась за несколько дней до важнейшего для каждого из нас события. Организаторы хотели ознакомить нас с регламентом и согласовать все важные детали. Нас было трое - я и еще два молодых человека, по-юношески дерзких и склонных к максимализму. Писали мы в разных жанрах, тем не менее, в главном были похожи: каждый надеялся, что это только начало творческого пути длиной в жизнь. Правда, дальнейшее развитие этого самого пути, каждый видел по-своему - я в достаточно общих чертах, в отличие от ребят, которые предъявляли будущему вполне конкретные и претенциозные требования.
- Нет, читателям придется смириться с авторскими названиями моего мира! Я, можно сказать, не одну ночь провел за их составлением, и что же это все коту под хвост? Ладно, сейчас я пошел на уступки и вырезал добрую половину имен собственных, и даже перевел на русский многие фразы, которые мои герои произносят на своем родном языке! Но при переиздании романа я буду настаивать… да что там - требовать! Соблюдения моих авторских прав! Но меня до сих пор это возмущает – ну как могут бессмертные высшие существа говорить на человеческом диалекте, которым, по сути, является русский? Нет, ну вот как? Объясните! У меня в голове не укладывается! - пламенея взглядом, доказывал свою правоту Андрей, предпочитающий называть себя почему-то Адрианом, пока наши патроны вышли на рабочий перекур, оставив нас в кабинете с чаем и сладостями.
– Ну, надо же с чего-то начинать! – важно протянул Кирилл, пишущий о космических приключениях, что давало ему право смотреть на нас немного свысока, скромно мня себя коллегой самих братьев Стругацких и Станислава Лема.
- Да понимаю! Я все понимаю! Примитивные читательские вкусы, и мы, писатели – заложники всего этого! – гневно заламывая пальцы, воскликнул Адриан. - Но я не понимаю одного – чем может смутить обычного серенького обывателя даже не лихо закрученный сюжет, а имя! Всего лишь имя - Гладомирелун! Его что – так сложно прочитать? Или произнести? У кого, скажите на милость, оно может вызывать недоумение? Разве что у двоечника, так и не научившегося складывать буквы в слова! Или у какого-нибудь ограниченного консерватора, не способного принять ничего, кроме убогого «Петя» или «Вася»! – по аристократично-нервному лицу Адриана прошла судорога негодования.
- Или у того, кто страдает дислексией, – добавил более основательный и флегматичный Кирилл, покачивая головой. – Кстати, в моей книге люди совершенно разучились читать. Вместо них это делают…
- Роботы! – выпалила я, пресытившись страданиями возвышенных душ и желая положить конец этому разговору, до ужаса напоминавшего мне монолог незабвенного Михаила-Майкла.
- Вот именно, - важно уточнил Кирилл. - И вот в какой-то момент роботы понимают, что фактически вся власть находится у них в руках, и начинают плести…
- Заговор! – забыв о первоначальном смущении, я все больше и больше распалялась от этой несложной игры в элементарные интриги.
Кирилл одарил меня выразительным взглядом. Я спокойно выдержала этот беззвучный обмен любезностями и хулигански подмигнула в ответ. Научившись, не отводя глаз, выдерживать пристальные взгляды Вадима, весом в тонну, я воспринимала прицельное внимание самоуверенного юнца как забавно-щекочущую и надоедливую мошку. Было тяжело сдержаться и не чихнуть-рассмеяться в ответ, но игра в «разгадай гения» начинала мне нравиться. А участвовать в ней полагалось с серьезным лицом.
- Да, заговор, - подтвердил коллега-автор, прокашлявшись. – И вот, значит, они начинают людей…
- Обманывать! И подавать им неправильную инфу, да? Ну, раз, они всё на свете для них читают – то развести их на этом моменте было бы проще простого, так ведь? – не унималась я.
Повисла тяжелая пауза, прерываемая лишь короткими и нервными смешками Адриана.
- Ты, наверное, читала мою книгу? – с чувством оскорбленного достоинства предположил Кирилл.
- Да ну. Где же я могла ее найти?
- Нет, ты врешь. Ты где-то увидела черновики и прочитала их. Это нечестно, Алевти… - его взгляд впервые внимательно уперся в бедж, прикрепленный у меня на груди. - Алексия! Это профессиональная нечистоплотность. Надеюсь, в своих рассказиках, ты хотя бы не использовала ничего из изобретенного мной. Иначе я подам на тебя в суд.
Призвав на помощь остатки самообладания и надежду на то, что он хотя бы шутит, я еще раз заверила юного гения, что в глаза не видела его текст. А роботы, мировые заговоры и глобальные интриги мне ни к чему, потому что пишу я как раз о реальном мире и сереньких обывателях, которых они с Адрианом так презирают.