Страница 21 из 28
Но не мебель была главной примечательной чертой этого места. Изюминкой, на которую Валя в первую очередь обратила внимание, стали картины в рамках, украшавшие стены.
Никаких пейзажей с морем и пальмами; никаких портретов членов семьи или изображений блюд. Все эти варианты казались банальностями, чуть ли не китчем рядом с тем, что висело на стенах в апартаментах архонта Кафа.
На одной картине был изображен город, точнее, темный силуэт города и с длинными тонкими башнями и коническими зданиями. Но… под водой, в полумраке морского дна.
Другая картина изображала спираль ДНК. Просто спираль ДНК, которую Валя смогла легко узнать, даже не будучи биологом. Но выполнена спираль была в трехмерной проекции и с учетом светотени, отчего могла показаться компьютерной графикой.
На третьей картине в небо рвалась, изрыгая дым и пламя из сопел, огромная ракета.
Четвертая картина больше походила на чертеж. Какой-то робот в разрезе, с разными деталями внутри.
Ну а на картине номер пять красовалась «летающая тарелка». Выглядевшая ярким светлым пятном на фоне ночного неба и леса.
— Одно из наиболее свежих технологических решений, которое мы переняли у вас, — прокомментировал последнюю картину архонт, заметив, что гостья задержала взгляд именно на ней, — позволяет преодолевать океаны и континенты за считанные часы. А главное, не нуждается в большом количестве топлива. За что хотелось бы поблагодарить управляемый термоядерный синтез.
Своими роскошными седеющими бакенбардами Каф напоминал Эйнштейна, голосом — английского дворецкого. Уже немолодой, он оставался стройным и держался с видом аристократа. Того же англичанина, только с титулом лорда, полученным не один век назад.
— Жаль только, что последний раз ваши наведывались к нам почти десять лет назад, — не удержался и посетовал архонт, — в первые годы моего пребывания в этой должности. Выпьете?
Сам он держал в одной руке стеклянный бокал на такой тонюсенькой ножке, что, казалось, пальцами можно переломить. В бокале плескалось что-то темное. И Валя, не будучи убежденной трезвенницей, в общих чертах понимала — что. Уж точно не чай или компот.
По этой же причине девушка не стала отвечать на предложение Кафа отказом.
— Почему нет, — были ее слова.
Архонт и его гостья подошли к маленькому столику, скорее тумбочке возле одного из диванов. На тумбочке стояла бутылка и несколько бокалов. Каф наполнил один из них до половины и протянул Вале.
Девушка чуть пригубила. Вино оказалось на любителя. Горчило, малость.
«Мадам, вино делает вас неотразимой, — вспомнился Вале анекдотический диалог. — Но я еще не пила. Зато я много выпил».
— Виноградник у меня свой, — похвалился архонт, — в одной из колоний… в Аргусе. Это на побережье соседнего континента. А народ-то в основном всякую гадость пьет. С океанических ферм.
Затем воскликнул в приливе какого-то не вполне здорового энтузиазма:
— И как вам все это? Я не про гостиную, не про вино… вообще.
И фирменным жестом памятников Ленину («мы пойдем другим путем») указал на огромное, почти во всю стену окно, за которым виднелась панорама вечернего города. Чем ближе была ночь, тем нарядней, даже цветастей он выглядел благодаря иллюминации зданий и гигантским голограммам, вспыхивавшим то тут, то там.
— Когда я только вошел в Совет архонтов, где стал курировать наиболее перспективные научные разработки, — говорил Каф, — только тогда я узнал, какую роль вы… такие как вы сыграли в нашем возвышении. Нет, даже не так. Кому мы все обязаны нашим возвышением.
— То есть… — начала было Валя, но архонт ее не слушал и перебил. Причем не от грубости, что могло бы обидеть. Исключительно от увлеченности и воодушевления. Отчего даже сердиться на него не получалось.
— Несколько веков назад мы были лишь одной из варварских стран. Если не хуже. Ресурсов мало, с соседними землями связи почти нет — мы ведь на острове. Местные царьки грызлись за каждый клочок земли. И сильнейшим среди них считался тот, кому удавалось прибрать к рукам лишний рудник. Народ сплошь неграмотный и живет как скот. А что мы видим теперь? И вы — видите. С вашими технологиями, чертежами, даже просто подсказками мы… взяв это за основу, рванули вперед и опередили весь мир. Многие племена готовы теперь поклоняться нам как богам!
«Молодец, возьми с полки пирожок», — так и подмывало съязвить Валю. Но вслух она ничего не сказала. Разве что сделала еще один глоток из бокала.
Но шутки шутками, а слова архонта многое объясняли. Да что там многое — практически все странности этого мира, где есть небоскребы, роботы и реактивное оружие… да много чего вообще. И одновременно — дикари с дубинками и в землянках.
Выходило, что не сами атланты достигли таких высот, но им помогли. Какие-то пришельцы из будущего. Но из какого? А главное — как? Алик вроде говорил, что изменить историю, вмешиваясь в ее естественный ход невозможно.
«Не совсем так, — поспешил поправить ее внутренний голос, — Алик-то как раз утверждал, что вмешательство возможно. Чем мы всю дорогу и занимались. Только не меняли ход истории, а наоборот. Делали так, чтобы произошли те события, которые впоследствии породили знакомую реальность. И которые без нас, как это ни парадоксально, произойти не могли».
Да, вмешиваться можно было по-разному. Валя это понимало. Но все равно, ускорить развитие целой страны — казалось ей чересчур.
— Мы уже не нуждаемся в органическом топливе, — продолжал похвальбу архонт Каф, — другие источники энергии используем. Более чистые, а главное, их запасы почти неисчерпаемы. Мы научились лечить многие болезни… больше скажу: теперь даже выращивание новых органов для нашей медицины не в диковинку. Мы обследовали всю планету. Мы создаем колонии на других континентах. На восточном континенте… до самого Внутреннего моря.
Валя машинально вспомнила громадное озеро на месте Черного моря и Днепра, оказавшееся в глубине континента.
— …и на западном. Кситлос, например. В перспективе возможны даже полеты в космос. На другие планеты. Я понимаю, для вас, в далеком будущем, все эти свершения давно стали рядовой обыденностью. Но все же ответьте: достойно ли мы распорядились вашей помощью? И как в вашем времени запомнили нас и нашу эпоху?
Последний вопрос был провокационным. Врать Валя не любила, так что пришлось воспользоваться советом не к ночи помянутого (даром, что еще не родившегося) Бальтасара Грасиана. Не говорить всей правды. А что, Вале такой подход не раз пригождался. Хотя бы в общении с подругами, приятельницами.
— О вас будут помнить веками, — сказала она с улыбкой, — да что там, тысячелетиями! Для многих ваша страна станет синонимом всего великого. О ваших свершениях будут слагать легенды. Вашими именами будут называть богов.
На последней фразе Вале еще вспомнился позывной «Гор», вышедший на связь во время поединка «летающей тарелки» с боевым беспилотником.
— Не поверите, до сих пор ведутся споры о вас, вашей роли в истории, — подытожила она.
Такая вот, не вся, но правда. Иначе было нельзя. Не хотелось Вале гостеприимного хозяина и исполненного достоинства человека разжаловать до Озимандии. Даром, что явившегося ей живьем.
По причине этой о том, что от Атлантиды не осталось даже руин — лишь россыпь крохотных островков — девушка дипломатично умолчала. Как и о том, что все достижения великой цивилизации ушли под воду вместе с большей частью ее территории. И почти не пригодились остальному миру, продолжившему развиваться естественным путем. Да прилично успевшему развиться. Даже без Атлантиды.
— Но вот о чем хотелось бы поговорить подробнее, — продолжила Валя, — так это о так называемых колониях.
— У нас не было другого выхода, — сквозь чопорность архонта Кафа проступила толика смущения, — на острове и прежде земли было маловато. А когда мы научились лечить почти все известные болезни… я уже молчу о междоусобицах, которые тоже немало жизней преждевременно обрывали. В общем, смертность сильно снизилась. А население, наоборот. Только за последние сто лет на порядок выросло. В результате на острове практически не осталось свободного места. По большому счету это один сплошной гигантский город. Даже сельским хозяйством заниматься негде. Хорошо, смогли гидропонику наладить, океанические фермы опять же. Но даже этого недостаточно. Вот и приходится создавать поселения на соседних континентах.