Страница 20 из 84
Легендарная столица Патисиды встретила входящий в городские ворота караван проливным дождем.
— Это к удаче! — прокричал Ланзо, подставляя под небесные струи лицо и грозя кулаком тучам.
— Да, уж, — недовольно проворчал промокший вмиг до нитки Руперт.
Болдер же с первыми каплями дождя юркнул в идущую следом повозку, попробовали бы не пустить повара, оставив друга, на повозке которого не было тента, мокнуть под ливнем.
Может, и вправду, к удаче.
Дождь разогнал по домам праздношатающихся, и караван без особых заторов прошел по узким кривым улочкам с бесконечными торговыми рядами к караван-сараю, где заканчивался их долгий путь.
Руперт ругал себя последними словами — он так и не поговорил с другом. А сейчас во всеобщей суете не представлял, как это лучше сделать. Он взглянул на Ланзо, пытаясь понять, сказал тот Болдеру, что тот остается с ним, а с Рупертом ему придется расстаться буквально сейчас. Но главному караванщику было не до него.
— Пойдем, прогуляемся по столице, глянем на достопримечательности, — потянул Руперт друга за рукав. — Когда еще удастся вот так беззаботно побродить по городу?
В чем-то он был прав — в их услугах Ланзо больше не нуждался, жалованье им выплачено сполна. Почему бы не пройтись после непрерывной тряски либо в повозке, либо в седле. К тому же в Брассере было на что взглянуть. Город представлял собой удивительную смесь древних глинобитных домов, узких улочек и шумных рынков, а также кварталов с булыжными мостовыми. Руперт бывал здесь с лордом Дитмаром единожды, правда, очень давно, сопровождал его в поездке, будучи еще пажом. Хотел посмотреть, как сильно изменился с тех пор город. Но больше он желал затащить своего друга в какое-нибудь тихое местечко, где можно было поесть, выпить чая — вино в здешних харчевнях не подавали — и поговорить об их дальнейшей судьбе.
— Пойдем, — неожиданно согласился Болдер, хотя еще минуту назад, поддавшись всеобщей суете, кидался помогать таскать мешки с товарами.
Уютный дворик с тенью и дастарханом нашли не сразу, пришлось на самом деле погулять по городу и попялиться на дворцы и мавзолеи. Чайханщик выставил перед друзьями искусно разрисованное блюдо с бриани, пиалы с чаем, халву, орехи и засахаренные фрукты в вазочках. Они глазами съели бы и больше, но в последний момент все же разум возобладал над желудком, и от тикки пришлось отказаться. И к тому же возлежать долго рядом с накрытой скатертью они не собирались. Им требовалось лишь поговорить и пойти либо в одну сторону, либо в разные.
Руперт вздохнул, он так и не смог начать неприятный для него разговор, и подцепив рис рукой, стараясь захватить побольше миндаля и изюма, в не только баранины, отправил его в рот. Пока жевал, придумывал слова, которые все не шли на ум.
— Мне надо с тобой поговорить, — первым не выдержал напряженного молчания Болдер.
— Мне тоже, — покачал головой Руперт.
Он снял с пояса кожаный кошелек, туго набитый медяками, и выложил его перед другом.
— Что это? — спросил тот изумленно.
— Это твое, — сказал Руперт, — честно заработанное.
— Но… — не понял его Болдер. — Со мной главный караванщик рассчитался сполна.
И он кинул на дастархан такой же туго набитый кошелек с вензелем Ланзо.
— Ты не украл его? — испугался Руперт.
— Брось, — расхохотался Болдер, — никогда не брал чужого. А теперь вдвойне не смог бы взять. Главный караванщик всем выдал жалование в таких кошельках. И…
Он замялся.
— Даже не знаю, как сказать тебе…
— Да говори уж, как есть, — вздохнул Руперт.
— Он предложил мне сопровождать с ним караваны, — выдохнул Болдер. — И положил жалованье за сезон такое, что теперь я смогу купить дом, жениться на порядочной девушке, родить детей.
— Это же хорошо, — грустно улыбнулся Руперт, осознавая, что он опять остается один, — просто отлично.
— Да… Но… — в ответ ему точно так же улыбнулся Болдер, — тогда я не смогу пойти с тобой к амиру в качестве твоего слуги.
— Зато я буду знать, — зажмурился Руперт. Ему не хотелось, чтобы друг заметил, как подозрительно заблестели его глаза. — Что меня встретит не слуга, а друг, когда я вернусь с очередного задания амира, что у него все хорошо и ему не нужно думать о хлебе насущном, что у него в кошельке не только медь, но и серебряные талеры. А слугу мне не надо… Я рад, что у тебя все сложилось. Дорога, которую мы выбрали, оказалась верной. Спасибо тебе…
— За что? — изумился Болдер. — Я ничего такого не сделал, за что можно меня благодарить.
— За ложку, за шляпу, за науку… — Руперт взглянул ему прямо в глаза. — За то, что оказался рядом, когда мне было особенно плохо, и подставил свое плечо. А теперь давай выпьем чаю со сладостями, обнимемся на прощание и пойдем каждый своей дорогой — в этом месте они расходятся. Но пообещай мне, что станешь заходить в эту чайхану всякий раз, как снова окажешься в Брассере. И я буду заходить, и оставлять у чайханщика записки для тебя. Не стесняйся, пиши, если понадобится помощь — на то мы и друзья, чтобы оказаться рядом в трудную минуту.
Болдер покачал головой — так и есть. Незаметно они сблизились во время пути, стали заботиться друг о друге, приходить на помощь в нужный момент.
Руперт со своей лежанки поднялся первым, следом встал на ноги Болдер. Они обнялись, похлопали друг друга по спине, вместе подошли к выходу на улицу. Дальше один пойдет налево, другой направо. Так надо — Болдер выбрал свою судьбу, а Руперту к ней еще идти и идти.