Страница 15 из 32
В эту минуту генералы и эскорт спустились на узкую, залитую водой дорожку, тянувшуюся под откосом, ниже поля футов на пять.
Маршал остановился и опять стал смотреть в подзорную трубку. На этот раз Фабрицио мог вволю любоваться им. Оказалось, что у него совсем светлые волосы и широкое румяное лицо. "У нас в Италии нет таких лиц, - думал Фабрицио. - Я вот, например, бледный, а волосы у меня каштановые, мне никогда таким не быть!" - мысленно добавил он с грустью. Для него эти слова означали: "Мне никогда не быть таким героем!" Он поглядел на гусаров - кроме одного, у всех у них были рыжеватые усы. Фабрицио смотрел на гусаров, а они все смотрели на него. От их взглядов он покраснел и, чтобы положить конец своему смущению, повернул голову в сторону неприятеля. Он увидел длинные ряды красных человечков, и его очень удивило, что они такие маленькие: растянутые их цепи, составлявшие, верно, полки или дивизии, показались ему не выше кустов живой изгороди. Один ряд красных всадников рысью приближался к той дорожке в низине, по которой поехали шагом маршал и эскорт, шлепая по грязи. Дым мешал различить что-нибудь в той стороне, куда все они двигались; только иногда на фоне этого белого дыма проносились галопом всадники.
Вдруг Фабрицио увидел, что со стороны неприятеля во весь дух мчатся верхами четверо. "А-а, нас атакуют!" - подумал он, но потом увидел, как двое из этих верховых подъехали к маршалу и что-то говорят ему. Один из генералов маршальской свиты поскакал в сторону неприятеля, а за ним - два гусара из эскорта и те четыре всадника, которые только что примчались оттуда. Потом дорогу перерезал узкий канал, и, когда все перебрались через него, Фабрицио оказался рядом с вахмистром, с виду очень славным малым. "Надо с ним заговорить, - думал Фабрицио, - может быть, они тогда перестанут так разглядывать меня". Он долго обдумывал, что сказать вахмистру.
- Сударь, - сказал он, наконец, - я в первый раз присутствую при сражении. Скажите, это настоящее сражение?
- Вроде того. А вы кто такой будете?
- Я брат жены одного капитана.
- А как его звать, капитана-то?
Герой наш страшно смутился: он совсем не предвидел такого вопроса. К счастью, маршал и эскорт опять поскакали галопом. "Какую французскую фамилию назвать?" - думал Фабрицио. Наконец, ему вспомнилась фамилия хозяина гостиницы, в которой он жил в Париже; он придвинулся к вахмистру вплотную и во всю мочь крикнул ему:
- Капитан Менье!
Вахмистр, плохо расслышав из-за грохота пушек, ответил:
- А-а, капитан Телье? Ну, брат, его убили.
"Браво! - воскликнул про себя Фабрицио. - Не забыть: "Капитан Телье". Надо изобразить огорчение".
- Ах, боже мой! - произнес он с жалостным видом.
С низины выехали на лужок и помчались по нему; снова стали падать, ядра; маршал поскакал к кавалерийской дивизии. Эскорт мчался среди трупов и раненых, но это зрелище уже не производило на нашего героя такого впечатления, как раньше, - он думал теперь о другом.
Когда эскорт остановился, Фабрицио заметил вдали повозку маркитантки, и нежные чувства к этой почтенной корпорации взяли верх надо всем: он помчался к повозке.
- Куда ты? Стой св...! - кричал ему вахмистр.
"Что он тут может мне сделать?" - подумал Фабрицио и продолжал скакать к повозке маркитантки. Он пришпоривал лошадь в надежде увидеть свою знакомую - добрую маркитантку, которую встретил утром; лошадь и повозка были очень похожи, но хозяйка их оказалась совсем другою, и Фабрицио даже нашел, что у нее очень злое лицо. Подъехав к повозке, он услышал, что маркитантка сказала кому-то:
- А ведь какой красавец мужчина был!..
Тут нашего новичка-солдата ждало очень неприятное зрелище: отнимали ногу какому-то кирасиру, молодому и красивому человеку саженного роста. Фабрицио зажмурился и выпил один за другим четыре стаканчика водки.
- Ишь ты, как хлещет, заморыш! - воскликнула маркитантка.
После водки Фабрицио осенила блестящая идея: "Надо купить благоволение гусаров, моих товарищей в эскорте".
- Продайте мне все, что осталось в бутылке, - сказал он маркитантке.
- Все? А ты знаешь, сколько это стоит в такой день? Десять франков!
Зато, когда Фабрицио галопом подскакал к эскорту, вахмистр крикнул:
- Э-э! Ты водочки нам привез! Для того и удрал? Давай сюда!
Бутылка пошла по рукам; последний, допив остатки, высоко подбросил ее и крикнул Фабрицио:
- Спасибо, товарищ!
Все смотрели теперь на Фабрицио благосклонным взглядом. У него отлегло от сердца, будто свалился тяжелый камень, давивший его: сердце у него было тонкого изделья - из тех, которым необходимо дружеское расположение окружающих. Наконец-то спутники приняли его себе в товарищи и между ними установилась связь! Фабрицио глубоко вздохнул и уже смелым голосом спросил вахмистра:
- А если капитан Телье убит, где же мне теперь сестру искать?
Он воображал себя маленьким Макиавелли (*36), говоря так смело "Телье" вместо "Менье".
- Нынче вечером узнаешь, - ответил ему вахмистр.
Эскорт снова двинулся и поскакал вслед за маршалом к пехотным дивизиям. Фабрицио чувствовал, что совсем охмелел, он выпил слишком много водки, его покачивало в седле; но тут ему очень кстати вспомнился совет кучера, возившего его мать: "Ежели хватил лишку, равняйся на лошадь впереди, и делай то, что делает сосед".
Маршал направился к кавалерийским частям, довольно долго пробыл там и дал приказ атаковать неприятеля; но наш герой уже час или два совсем не сознавал, что происходит вокруг. Он чувствовал страшную сонливость, и, когда лошадь его скакала, он грузно подпрыгивал в седле.
Вдруг вахмистр крикнул гусарам:
- Эй, сукины дети, не видите, что ли?.. Император!
Тотчас же гусары рявкнули во всю глотку:
- Да здравствует император!
Нетрудно догадаться, что герой наш очнулся и смотрел во все глаза, но видел только скакавших на лошадях генералов, за которыми следовал эскорт. Длинные гривы, украшавшие драгунские каски в свите императора, мешали различить лица.
"Так я и не увидел, не увидел императора на поле сражения! И все из-за этой проклятой водки!"