Страница 43 из 154
— Вот такая ужасная история произошла в наших краях, — вздохнув, закончил рассказ Имре Шандор. — Теперь мы с Иштваном — товарищи по несчастью, сумасшедшая графиня убила среди прочих мою дочь и его отца.
Они сидели втроем в библиотеке Шандоров, потягивая медовый напиток. Отец Поль, невысокий толстенький священник с добродушным лицом, прижал руку к груди.
— Страшно представить, что вам пришлось пережить, господа. Особенно вам, мсье Надь. Как вы не побоялись сунуться в это логово?
— У меня не было выбора, преподобный отец, — просто ответил Иштван.
Глаза священника светились искренним сочувствием. Он смотрел на юношу так, словно хотел взять на себя его боль.
— Не надо отчаиваться, сын мой, Господь милостив, и со временем ваши раны затянутся. Ах, если б я мог вам помочь!
Иштван, искренне тронутый добротой церковника, с благодарностью посмотрел на него.
— Да, я верю, все будет хорошо. Однако же давайте побеседуем о чем-нибудь более приятном. Вы прекрасно говорите по-венгерски, святой отец, где вам удалось этому научиться?
— О, моя бабка из здешних мест, — с готовностью ответил священник, — и матушка часто говорила со мной на языке наших предков. Здесь я по делам епископства, сейчас преподаю богословие в Вене, а учился во Франции, в Марселе. Вы бывали там?
Иштван, который много лет лечил там с Нострадамусом чуму, чуть было не брякнул «да», но вовремя опомнился.
— Увы, отец мой, не довелось.
«Н-да, так недолго и проговориться. Объясняй потом, почему я болтаю невесть что».
Общение со словоохотливым Полем Лавуазье доставляло ему удовольствие. Тот смотрел с интересом и участием, словно в холодный ветреный день выглянуло солнышко и согрело своим теплом. И потому, когда священник попросил позволения как-нибудь навестить его, Иштван с радостью согласился.
Отец Поль пришел на следующий день. Хотя они были едва знакомы, в разговоре не ощущалось неловкости. Падре так искренне интересовался делами и мыслями Иштвана, что тот чувствовал себя совершенно свободно.
Они встречались несколько раз в неделю и говорили, кажется, обо всем на свете. Спустя месяц Иштван уже считал священника другом и духовным отцом.
Как-то вечером, сидя перед камином, они вели неспешную беседу. Глядя на весело пляшущий на поленьях огонь, Иштван задумчиво потягивал гипокрас, который полюбил еще в Оверни.
Помолчав, отец Поль сложил руки под на животе и объявил:
— Сын мой, моя миссия здесь заканчивается, и скоро я возвращаюсь в Вену.
Иштван в растерянности посмотрел на него.
— Увы, дорогой мальчик, ничто не вечно, — развел руками священник, — мне очень жаль покидать вас, но я принадлежу ордену, а не себе.
— Какому ордену, отец?
— Обществу Иисуса.
«Ого, иезуит», — с удивлением подумал Иштван.
Он был наслышан об этих людях — ярых защитниках католичества и Святого престола. Поговаривали, что власть их огромна.
— Мне тяжело расставаться с вами, святой отец. Я полюбил вас, словно родного отца.
Священник перегнулся к Иштвану и взял его за руку.
— Скажите, сын мой, а сами вы никогда не думали о служении Господу?
— Эм-м... да как будто нет, — растерялся юноша.
— А может быть, стоит об этом поразмыслить? Вы умны, красноречивы, из вас как минимум вышел бы прекрасный проповедник. Вспомните, вы сами говорили, что не видите смысла в жизни, что хотели бы покинуть Венгрию, которая принесла вам столько горя... Подумайте, может, это и есть ваш путь? Лично я уверен, что вы просто созданы для божественного служения.
Иштван удивленно уставился на него. За сто лет жизни ему ни разу не приходило в голову, что он мог бы стать священником.
— Боюсь, отец Поль, что мне... эм-м... Я слишком привязан к свету.
— Чем же, мой мальчик? Ваша возлюбленная умерла, балы вы не посещаете, приемы тоже. Понимаю, страшно отказываться от привычной жизни, но вдумайтесь — на самом деле она пуста и ничем вас не держит. Почти все нити, связывавшие вас с прошлым, порваны. Не воля ли это провидения, дабы указать вам истинный путь?
Юноша был настолько растерян, что не мог возражать.
— Противиться божественному призванию — страшный грех, — продолжал отец Поль. — Взгляните, как много вам дано: вы здоровы, молоды, умны, благородны, обеспечены. Вам, дорогой мой мсье Надь, как и всем прочим, следует опасаться гнева Всевышнего.
Иштван вдруг испугался. Бог вручил ему удивительный дар, но Он также волен и отобрать его. Может быть, и в самом деле стоит отблагодарить Господа, посвятив одну из своих жизней служению?