Страница 35 из 44
Констанций приказал прекратить гонения в Александрии на сторонников св. Афанасия Великого и сам обратился с письмом к святителю, приглашая того вернуться на кафедру. Вначале св. Афанасий несколько недоверчиво отнесся к этому посланию, но, наконец, согласился и прибыл в свой город, где его радостно встретили 21 октября 346 г. верные поклонники. Почти все египетские епископы собрались, чтобы приветствовать его, а некоторые вышли встречать за 100 км от города. Был возвращен из ссылки также Павел Константинопольский и Маркелл Анкирский; правда, последнему не удалось вернуть кафедру из-за народных волнений. Вожди ариан Валент и Урсакий, чувствуя перемену в настроениях императора, поспешили принести раскаяние. На короткое время в Церкви настал «дивный и глубокий мир»295.
Так в целом благодаря усилиям царственных братьев церковные партии еще удавалось сдерживать. Ни Констант, ни Констанций не желали гражданской войны, к которой все шло как следствие положения дел в Церкви, и проявляли готовность идти на взаимный компромисс.
Вслед за этим восточный василевс назначил новый Собор в Антиохии, состоявшийся в 344 г. На нем была составлена очередная формула Символа Веры, названная 5‑й Антиохийской или «многостраничным изложением». Редакция этого Символа, направленного вроде бы против Сардикского собора, начинается евсевианским исповеданием веры, но выходит за его границы. На упреки Запада, будто «восточные» учат о трех отдельных богах, авторы формулы отвечают, что действительно признают Отца, Сына и Святого Духа как трех самостоятельно существующих Лиц, но не отлучают Сына от Отца. Они исповедуют единое достоинство Бога и объявляют, согласно со св. Афанасием, Сына во всем подобным Отцу296.
С этим исповеданием «восточные» направили на Запад своих епископов-послов, и те не были отвергнуты. Это стало хорошим знаком для начала воссоединения церквей, но, к сожалению, еще далеко не конечной точкой в затянувшейся вражде. Минуты церковного перемирия сменялись часами откровенного противостояния, на которые остро откликалась государственная политика. Когда в 345 г. Констант и Констанций традиционно «переизбрались» консулами, Констанций не был принят в этом статусе на Западе – очевидно, здесь не обошлось без влияния церковных кругов Рима297. Состояние едва удерживаемого мира между Востоком и Западом продолжалось до 350 г., когда Констант погиб вследствие заговора Магненция.
Став единодержавным императором, Констанций вновь попытался наладить отношения двух противоборствующих сторон, но над ним довлели многие обстоятельства. Объективно он, находясь в состоянии войны с персами, крайне нуждался в мире именно на Востоке. А это было возможно только вследствие церковного мира – епископы к этому времени уже имели большую силу и влияние на гражданские круги в своих епархиях. Субъективно для него крайне тягостны были воспоминания о том унижении, которое он пережил от «западных» епископов по делам св. Афанасия. Кроме того, императора настолько раздражали бесконечные церковные споры и нестроения, повсеместно сопровождавшиеся мятежами, что он окончательно решил взять ситуацию в свои руки. Конечно, хотелось применить испытанное средство – Вселенский Собор, но он был невозможен в силу крайнего упорства в своем «староникействе» Запада и тех самодарованных прерогатив, которыми папа так оскорбил «восточных» епископов.
Желая максимально быстро примирить противоборствующие партии, царь принял на себя всю полноту власти в части церковного администрирования и даже признал себя «episcopus episcoporum» («епископ епископов»), а свой закон – высшим каноном; другой действенной альтернативы просто не нашлось. Но для мира и этого было мало: помимо обеспечения единства церковного управления, царю необходимо было опереться на такую богословскую позицию, которая могла бы максимально удовлетворить все стороны.
Первоначально император возлагал надежды на повсеместно принятое Востоком Антиохийское исповедание, которое его уговаривали чуть-чуть «подправить». К несчастью, авторами этих «поправок» стали старые ученики самого Ария – епископы Валент Мурзийский и Урзаций Сингидунский, хитростью снискавшие расположение царя. При их непосредственном участии в 351 г. была составлена 1‑я Сирмийская формула, где верх взяли старые арианские воззрения298. Но, к сожалению, эти хитрые и опытные интриганы смогли убедить царя, будто именно это данное вероопределение способно снискать расположение всех здравомыслящих епископов. Введенный в заблуждение василевс решил собрать очередной собор, способный придать Сирмийской формуле вселенское значение.
Казалось бы, Валент и Урзаций без труда доведут дело до полной победы. В 352 г. скончался давний покровитель св. Афанасия Римский папа Юлий, а его преемник папа Либерий (352—366), более уступчивый и мягкий по натуре, пытался найти некий компромисс для примирения Востока и Запада. Однако на Соборе 353 г. в Арле попытки добиться повсеместного признания Сирмийской формулы не увенчались успехом. Да, папские легаты сдались под давлением «восточных» и заочно осудили св. Афанасия как политического преступника, якобы участвовавшего в заговоре Магненция (очевидная ложь), но папа Либерий принципиально отказался признать соборное определение.
Но и на этот раз царь остался верен собственным убеждениям. Даже в качестве единовластного главы Церкви Констанций не собирался игнорировать соборную форму обсуждения вероисповедальных вопросов, при условии, конечно, совпадения соборного мнения с его собственным. После получения протеста папы Либерия на решения Арльского собора Констанций предпринял еще одну попытку примирить Запад и Восток. В 355 г. он назначил большой Собор в Медиолане (Милане), куда съехалось свыше 300 епископов299. Констанцию очень хотелось решить два принципиальных вопроса – установить единую формулу Символа и окончательно устранить св. Афанасия со своего пути. Святитель в глазах императора стал уже «притчей во языцех», и он искренне полагал, будто только личность и деятельность этого непримиримого никейца препятствуют воссоединению противников. Конечно, уверенность василевса в негативной роли св. Афанасия усиленно поддерживала арианская партия, состоящая при дворе.
Увы, и Медиоланский собор не принес утешения. Уже его начало сопровождалось скандалами и наглядно продемонстрировало стремление епископа Валента навязать всем присутствовавшим свою волю. Заседания пришлось переносить во дворец императора, где тот тайно присутствовал сам, скрываясь от глаз епископов за занавесом. Когда «западные» епископы в очередной раз попытались отстоять св. Афанасия, царь вышел из тайной комнаты и заявил: «Я сам обвиняю Афанасия. Ради меня вы должны верить Валенту». Собор покорился и подписал приговор св. Афанасию. Папе Либерию был направлен ультиматум и дано 3 дня на размышление; понтифик не выдержал и также подписал соборный орос. Этот период времени отличался от всех предыдущих особым накалом страстей и жестокостью по отношению ко всем, кто не был согласен с позицией императора и противился Валенту. Таким образом, благодаря принятым мерам внешне единство Церкви было восстановлено, Валент и Урзаций торжествовали, но это было ликование на час.
Как уже указывалось, «восточная» партия была далеко не однородна. Когда после 356 г. Валент попытался царским декретом установить новое вероопределение, его содержание испугало даже крайних «омиусиан» – настолько веяло от него духом Ария. В результате «восточная» партия стала быстро распадаться на различные группировки300.
Последней каплей для наиболее упорствующих антиникейцев стало вероопределение откровенных ариан Евдоксия Германикийского и Аэция, поставленных в 357 г. в епископы усилиями арианской партии при дворе императора. Эти два мужа без всякого стеснения надсмехались над Сыном, кощунственно вышучивая Его Божество. Совместно с крайними арианами они в 358 г. собрали очередной Собор в Антиохии, где провозгласили свою формулу (2‑ю Сирмийскую) вероисповедания, в которой Сыну вообще не оказалось места301.