Страница 23 из 44
Помимо ординарных высших магистратур, была установлена должность диктатора, которому на 6 месяцев предоставляли неограниченную власть. В 453 г. до Р.Х. по требованию плебеев была учреждена должность народного трибуна; их число не оставалось неизменным и постепенно увеличилось от 2 до 10176. Хотя трибуны и не относились к магистратурам и не имели imperium, они обладали широкими полномочиями, включая право наложения veto на решения консулов и постановления сената, а также неприкосновенности своей личности177.
Теперь некоторые царские полномочия возвращались к их истинному владельцу, но не сразу, а постепенно. Сам Октавиан в основном довольствовался республиканскими титулами. Поскольку он не мог оставаться бессрочным консулом, не подвергая ревизии старые римские традиции, то отказался от консульства и принял пожизненную трибунскую власть. Это очень понравилось народу и армии, не любившим аристократию. А чтобы закрыть образовавшуюся лакуну в его власти, Октавиан восстановил старое право трибунов иметь под своей рукой вооруженные формирования. Тем самым он фактически сравнялся с консулами, которые командовали армией. Первоначально вся власть Октавиана Августа основывалась на двух столпах: верховном командовании в силу imperium и звании народного трибуна, обеспечившего ему личную неприкосновенность. Само собой, император являлся верховным главнокомандующим, и армия всецело подчинялась исключительно ему. Чуть позднее, как мы вскоре увидим, он расширил свои полномочия за счет бывших царских прерогатив.
Следовавшие за Октавианом императоры также прилагали большие усилия по конкретизации своей власти. В частности, как верховный главнокомандующий император быстро получил право контроля над провинциями, где квартировали римские войска («provinciae Caesaris»). Остальные провинции пока остались под контролем сената («provinciae Senatus»). Для руководства «своими» провинциями императоры учредили собственные провинциальные администрации. Но параллелизм власти был столь неестественен для Рима, что при Траяне император стал главным контролером за положением дел во всех провинциях без исключения, изъяв соответственно эти полномочия у сената178.
Затем императоры приобрели право решать вопросы о войне и мире, также ранее находившееся в ведении сената. Дарование отдельным лицам статуса римского гражданина тоже перешло к его компетенции. Со временем образовалась законодательная власть императора и его право высшего уголовного и гражданского суда179.
Установление должности императора не привело к упразднению других политических институтов. С точки зрения римского права император и его аппарат казались лишь добавлением к старым республиканским институтам. Но в действительности положение сената и императора было далеко не равноправным: вся реальная власть сосредоточилась в руках princeps, который с течением времени все больше и больше оттеснил сенат, и это не вызвало отторжения со стороны римского общества180.
Римский ум взял на вооружение древние традиции, чуть изменив их с требованиями времени. В Риме власть царей никогда не являлась наследственной, цари избирались. Избрание состояло из четырех актов: interregnum, creation Regis, inauguratio, auctoritas partum lex или curiata de imperiо. После смерти очередного царя 10 сенаторов как бы облекались властью по управлению Римским государством, им же поручалось подыскать нового царя. Этот период времени и назывался interregnum. Выбор кандидата в цари на куриатском собрании получил наименование creation Regis. Ауспиции, гадание жрецов на внутренностях жертвенных животных, совершаемое в присутствии народа, именовалось inauguratio. Аuctoritas partum lex являл собой церемонию утверждения сенатом власти нового царя181.
И пресловутое отсутствие в последующее время единого порядка наследования трона – еще одна визитная карточка византийского монархизма, обусловлено тем, что с момента появления императорской власти считалось, будто каждый princeps производит свои полномочия от акта избрания182. Принципат заканчивается со смертью императора или в связи с низложением его сенатом. Внешними отличиями царя от других римских граждан являлись пурпурная тога, скипетр с орлом, золотая диадема, кресло из слоновой кости и 12 ликторов, неизменно сопровождавших его183.
С другой стороны, поскольку полагали, будто император выполняет особые поручения всего римского народа, его полномочия не имели никаких заранее установленных границ184. Постепенно они все более расширяются, а сената и муниципалитетов – уменьшаются. При императоре Александре Севере (222—235) лица, правившие от его имени, заменили сенаторских легатов всадниками (presides) прокураторского ранга, ослабив позиции сената. Именно с этого времени у правителей провинций остается только гражданское управление. Правители пограничных провинций именуются отныне praeses provinciae, а самостоятельные начальники пограничных войск – dux limitis.
Идея народного суверенитета постепенно ослабевает, сенат утрачивает некоторые свои прерогативы, а законодательство сосредотачивается почти исключительно в руках императора185. С III в. императоры решительно перестают считаться с сенатом, и Галлиен (253—268) вообще устранил сенаторов от военных должностей. Аврелиан (270—275) лишил сенат права чеканить собственную монету, после чего тот сохранил лишь номинальные позиции в управлении Римской империей186.
Со временем за императором стали признавать в качестве обязательных следующие полномочия: 1) верховного главнокомандующего; 2) проконсульскую власть и контроль над провинциями; 3) potestas tribunicia, т.е. неприкосновенность его особы; 4) право председательства в сенате; 5) соединения в нем одовременно должностей pontifex maximus и цензора – об этом мы скажем ниже187.
Концентрация высших полномочий неизбежно приводила к конфронтации императоров с сенатом. Римский сенат всегда представлял собой удивительное явление – из его среды нередко выходили Римские самодержцы, а, с другой стороны, он являлся неизменной и серьезнейшей оппозицией императору. Тем не менее в целом сенат очень подозрительно поглядывал на фигуру императора, опасаясь с его стороны попыток полного подчинения себе всех государственных институтов, включая сам сенат. Родовая аристократия, формирующая сенат, не готова была мириться с уничижением своих высших полномочий, и цари прекрасно это понимали. Поэтому они старались не останавливаться в древней столице, под любым поводом надолго задерживаясь в Милане, Равенне, Фессалониках, Никомидии, Антиохии и т.п.
А потому перед принцепсами встала очередная задача доказать, что сенат не является источником их власти. Решение этой задачи позволяло им, кроме того, обеспечить действенный контроль над самим сенатом. Очень важные последствия в этом отношении имел факт приобретения императорами цензорского достоинства. Отныне они перестали связывать себя (пусть даже формально) с народным суверенитетом. До этого принцепс считался законным представителем народа, а потому его возведение на престол обуславливали решением народного собрания. Поскольку же эта акция едва ли могла в действительности иметь место вследствие многочисленности римских граждан, его функции выполнял сенат. Но теперь, используя статус цензора, который неоднократно присваивал себе, император изменял состав самого сената. Веспасиан так и поступил, добавив к древним римским родам еще 1 тысячу новых выдающихся провинциалов.
Полномочия цензора были столь значимыми, что император, приобретший данный статус, превращал сенат из органа-носителя государственного суверенитета в подобие государственного совета188. При императоре Домициане титул цензора стал пожизненным, и принципат окончательно сделался монархией. Контролируя состав сената, удаляя по своему желанию оттуда конкретных лиц, Домициан совершенно лишил этот орган полномочий избирать императора. Согласимся, с правовой точки зрения это было бы совершенно алогично189.
Большое значение в части обособления императора от сената и подчинения его своей власти имели изменения в части распоряжения государственными средствами. В римском праве государственная казна издавна получила название эрарум (aerarium Saturni). Но в императорский период наряду с эрарум появился фиск, куда поступали доходы с налогов, введенных императорами. Фиск считался частным имуществом императора, как первого лица римского народа, в то время как распорядителем эрарум признавался сенат. Хотя фискальное имущество и считалось частным, император был обязан употреблять его исключительно на государственные нужды.