Страница 71 из 142
От набережной строго перпендикулярно пирс, оканчивающийся искусственным островком-постаментом, на котором, как перед Нью-Йорком в гавани, - гигантский статуй. Без всякой стилизации и условностей а ля Зураб Константинович и прочего супрематизма с экспрессионизмом, а в духе древнегреческой античности. В масштабе 1000 к 1, упершись в постамент кончиком хвоста, нависал в прыжке вперед из чего-то нержавеющего, блестящего и стекловидного сделанный камагулонский гвир. В натуре мой старый знакомец Оцеола, вождь камагулонских «гуронов». Только вот морда у здешнего монументального вождя, в отличие от камагулонского, излучала недюжинный интеллект, государственную мудрость и нехилую угрозу.
Я, понятно, вокруг шедевра монументального зодчества круг почета сделал, абы шедевр рассмотреть в подробностях.
Производит впечатление, надо сказать. Такое, что из навигационной панели, которая - узкой сенсорной дощечкой прямо перед пилотским креслом, голографическим пузырем голова Вруна выдулась, один глаз на монументальное чудо скосила, другим на меня насмешливо посмотрела и:
- Удывытэлна, да? - молвить изволила.
- Уже нет, - ответил я. Вежливо и с достоинством. Действительно удивлялся лишь первые секунд тридцать. Потом дебет с кредитом в уме свел, и части мозаики влегкую сложились.
- Догадываешься, кому памятник? – ожидаемо спросил Врун, поддерживая реноме самого умного в нашем диалоге. Типа семь пядей во лбу у меня должно быть, чтобы догадаться!
- Естественно. «Отыскался след Тарасов»… Но какого лешего он перед местными гвиром прикидывался?
- И не прикидывался вовсе. Это, между нами, девочками, как раз его истинный демиурговский облик.
- Намекаешь, камагулонские полуразумные хвостатые по образу и подобию Младшенького изначально сконструированы?
- В общем, да, но ты такими словами… того… полегче!
- А то что?
- А то, что у тебя в интонации многовато иронии прозвучало. Так до глумления и хулы…
- Ладно, не придирайся к мелочам… Тоже мне, блюститель нравов!
Пустейший треп, конечно, но лениво было на словесную пикировку серьезно тратиться – меня больше статуй интересовал. И репликами я с Вруном обменивался, не отводя пытливого взгляда от монумента Великому Мирскому Кормчему и Учителю всех народов, Отцу-основателю и Светочу Прогресса.
На гвирских моих знакомцев на изваянии Младшенький походил – при беглом осмотре не отличить. Но когда пригляделся, у изваяния, как выяснилось, все-таки не хвост, а либо два хвоста, либо более привычная для землянина пара конечностей, правда, в косичку переплетенных. И ложноручки, где у меня, к примеру, ладошки начинаются, а у настоящих гвиров просто на конус сходят, раздувались бубликами, по краям покрытыми ворсинками и похожими на малярную кисть или круглую щетку от пылесоса. Цепкости у таких грабок на порядок больше, чем у человеческой пятерни: муфточка присоской работает, как у гекконов на лапках, и «ворсинки» на ней (каждая толщиной и длиной с карандаш), как у плотоядной ряски, к чему хочешь намертво прилипнут. Глаза, если в масштабе сравнивать, раза в полтора меньше гвирьих, но осмысленности и выразительности в них – как у Хо Ши Мина на советской почтовой марке 1990 года…
Глаза глазами, но чем больше я статуй своими глазыньками мониторил, тем сильнее во мне недоумевание нарастало. Для всемогущего и сверхразумного демиурга видок все-таки… Стрёмный, мягко говоря, если он для почитания задуман. Так в комиксах иноплантеян-вторженцев изображают, подчеркивая их злобность и для всего земного противоестественность. Чтобы в геройской борьбе с ними нашенские комиксовые супермены и супервумени красивше смотрелись.
Врун флюиды мыслей моих уловил и прокомментировал:
- Правильно соображаешь… Разумное существо – если оно действительно разумное, а не моральный в семье урод, недовоспитанный и недоученный, - не может быть недобрым и некрасивым. Настоящие демиурги в истинном облике настолько прекрасны, что у гуманоидов, сумевших создать цивилизацию (таких немало во Вселенной, но, честно говоря, меньше, чем хотелось бы), при виде демиургов ослепление на глаза находило. В Красоте Истина себя являет, но не каждый способен на Истинную Красоту не зажмурившись, а широко раскрытыми глазами посмотреть. Отсюда - огненные стопы, пылающие кусты, ангелы с серафимами…
- Ты такими словами… того… давай полегче! Так до глумления и хулы… – процитировал я некоторых.
- Ничего подобного! Никакой хулы - лишь констатация факта наличия контактов с демиургами, которые и в вашей землянской истории были.
- Надо же! А я-то думал… Спасибо, дружище, ты раскрыл мне глаза!
Врун удивился – то есть по системе Станиславского скорчил клоунскую гримасу, долженствующую изобразить удивление.
- А слабо было догадаться, или просто придуриваешься? Всё, утверждению в человеке Человека способствующее: сострадание к ближнему, жертвенная любовь, искусство в целом – образно говоря, и есть путь к Богу через постижение Нравственного Императива, на котором Вселенная держится и по вектору которого развивается…
- Про вектор повторяешься – слышали-с!
- А сколько раз истину ни повторяй, она от того хуже не становится! Почему-то невинные дети лучше всех понимают: в уродстве нет правды, а в злодействе нет красоты. А худшее из уродств – искажение первосущности. Оборотничество! У насекомых или змей своя красота имеется, но зловещая. Не злая, а вещающая о зле! Как говорится, почувствуйте разницу. Гремучая змея на человека первой и без предупреждения не кинется. Настоящее зло – это искажение и извращение праведности, которые физической деформацией неизбежно сопровождаются… К примеру, ты курящую в тридцатилетней женщине от некурящей вмиг отличишь, а пьющего ханурика вообще влет определяешь. Пороки и у человека на лице след оставляют, а у демиургов при любом отклонении в сторону от истинного предназначения с огромной силой и катастрофически. Кому многое дано, с того многое и спросится. Кстати, ваш Люцифер в ту же тему попадает. Изначально «Блистательный, «Сияющий» - во что превратился? В человекокозла по внешности!