Страница 41 из 142
И теперь от меня зависело лакуну в петлю закрутить и… короче, ампутировать нахрен. До того момента, когда Аэлиту во плоти хреновы попугайчики в наполеоновских треуголках окончательно на алтаре утвердят, и не когда в другом временном потоке гадский ацетал-в-янтаре ее дохавает.
Чтобы это альтернативное в моих ощущениях близко прошедшее время осталось единственным реальным, достаточно в промежутке между прошедшим несуществующим и с позиции будущего настоящим (всё поняли?) ацеталу по причинному месту хорошенько вмазать. Чтобы отрыжка пошла от болевого шока.
А куда и как вдарить, я, скромный гений, сам сообразил. Оставалось из хронопузыря в междувременье вынырнуть и приступить к действиям в активной фазе, едва небэушная Аэлита спиной алтаря коснется.
Приступил. В нужный, выше описанный момент из стазиса вышел и из «хамелеоньего» защитное поле на боевой режим переключил.
Явил себя, как говорится, поклонникам культа во всей Джопырдзедзовой красе с закосом под гаитянского барона Субботу. Один из теологов с ракушкой на голове как раз пальчиками шаловливыми проверял, крепко ли на талии у небэушной Аэлиты «бусы» закручены, чтобы она ерзать не могла, препятствуя гастрономическому комфорту твари-в-камне. (Жутковато смотрелось живое тело поверх просвечивающей под ним мумии, но не до жуткования было.)
Первым делом, как джентльмену положено, на глазах которого в даму бесцеремонно пальчиком тычут, попенял ракушкоголовому с укоризною:
- Эге, гараж! Я вообще-то думал: вы, братья по разуму, садисты. А, вы, блин, не только садисты, а еще и извращенцы!
Служители культа, все четверо вразнобой подпрыгнули и на меня с такими рожами уставились - сразу понятно стало, какой мимикой у мирских высшая степень изумления проявляется.
- На колени! - грозным голосом повелеваю. – На колени, рабы, и ко мне ползком!
Вижу: не торопятся положенные почести оказывать. То ли в ступор вошли, то ли по каким-нибудь неучтенным мелочам самозванца во мне заподозрили. Пока не опомнились, включил в себе Джеки Чана. Подпрыгнул, сальто на полтора оборота крутанул и ближайшим клерикалам двумя пятками по рожам синхронно – нна! Потом еще раз крутанул и другую парочку тем же макаром рядом с первыми двумя уложил. Встал над поверженными, руки на груди скрестил, челюсть ящиком вперед выдвинул:
- Чё, не поняли, уроды?!!
Обернулся – и вовремя. Стражи Ближнего Круга наверняка из природных дебилов набирались. Привыкли клерикалам повиноваться и не врубились, кто на самом деле здесь главный. И то, что я Великий Джопырдзедз, до них, тормознутых, не сразу дошло, и хотя видели, как я с местными авторитетами обошелся, сворой на меня набросились. Наказать за непочтительность к авторитетам.
Не знали, болезные, что супротив вятского парня у них шансов – ноль целых, ноль десятых. Лишь двое из толпы успели клювастыми томагавками до моей башки дотянуться. Без силового поля цилиндр с моей головы, будь он настоящий, а не голографический, ну точно бы сбили!
Пришлось вразумлять демонстрацией божественных возможностей Великого и Ужасного Джопырдзедза. Неплохо размялся, кстати, пока по стенам да потолку бегал со скоростью пули со смещенным центром тяжести, которой внутрь бронированного кувшина через узкое горлышко выстрелили. Но Стражей всех переконтузил, ни одного не пропустил!
А когда эсэсовцы на земле валялись, будто их как оловянных солдатиков из коробки на половик в горнице рассыпали, признали-таки во мне оставшиеся клерикалы Великого Джопырдзедза. Те, которые в нишах тусовались, на брюхе заелозили, в мою сторону ручонки в молитвенном экстазе простирая:
- Пощади нас, о Великий Джопырдзедз! Слушаемся, повинуемся и ждем твоих повелеваний!
- Тогда внимайте, щас повелевать буду! - и такую им импровизацию загнул:
- Необъятный Пресветлый Прогылкул уполномочил меня, Великого и Ужасного Джопырдзедза, заявить вам, недостойные: кое-кто из вас его великой чести будет удостоен…
Не переставая вещать, ближе к алтарю подошел. У изголовья встал, изнутри напружинил в себе Камагулониса для решительных действий. Комок сгущенной протоплазмы, которая раньше телом Кабысдоша была, в правую ладонь перекачал. Со стороны незаметно, разве что рука чуть опухла. И при этом продолжаю мирской духовной аристократии лозунги кидать:
- Необъятный Пресветлый Прогылкул - да пребудет вечно свежим дыханье его, не оскудеет рука дающая и да не вспотеют его подмышки! - повелел мне, Джопырдзедзу, явить вам мудрость и волю его! И так скажу я, Великий и Ужасный Джопырдзедз, волю Прогылкула и мудрость его являя: друзья мои, я опечален! Тем, что вы, козлы похотливые да горделивые, суть учения Великого Учителя всех времен и народов испохабили, впали в грех корыстолюбия и позорно целую планету прос… свистели! Но милостив в отличие от меня, Джопырдзедза, Необъятный Прогылкул, да пребудет с ним Сила! Ибо молвил он мне в напутствие: «Не стоит Мир без праведника!» - и повелел такового праведника изыскати. И было мне видение пророческое, благодатью Необъятного и Пресветлого навеянное, праведника в среде Его служителей поискать, ибо не может порча задеть всех носителей ракушек на голове или кого-нибудь из младших жрецов, а коли задела, то Миру амбец полный, и токмо великою жертвою его спасти можно. Поелику и паки, а также иже херувимы, мы, нижеподписавшиеся Великий и Ужасный Джопырдзедз, волею пославшего мя Необъятного Прогылкула повелеваю: истинного и правоверного испытание выявит, ради которого жрецы поочередно должны на священное Ложе возлечь, а кто во славе и сиянии, преобразившись в красавца неописуемого опосля с ложа восстанет, тот праведник и есть, а кто хоть на чуть-чуть телесно уменьшится и потускнеет, тот тварь продажныя, на сторону Луклыгорпа переметнувшаяся! Короче, по старшинству – вперед на вскрытие, извращенцы!