Страница 4 из 175
Кроме Кирилла в конференц-зал набежала целая орава местных, и это при том, что у большинства, вообще-то, был рабочий день. Видать, тоска по дому так заела, что получилось вымолить отгулы или хоть на часок отпроситься с «каторги».
Джозеф поприветствовал всех, кратенько представил новичков (заочно, ибо они получали прививки в медкорпусе), сердечно поблагодарил за прекрасную работу «старожилов», пару слов проронил о важности корпоративных ценностей и, наконец, дошёл до главного, а именно до вручения передач и посылок.
Принимая маленькую фирменную коробочки из рук рыжеволосой Клары, Кирилл внутренне посочувствовал всем троим - завтра им ещё проводить масштабный инструктаж и улаживать кучу формальностей для вновь прибывших. Дело это, признаться, хлопотное.
Едва коробка из тёмного матового материала с логотипом Громко оказалась в руках - она была чуть больше смартфона - как Кириллу сразу же захотелось варварски вскрыть её и добраться до содержимого. Не без труда он сдержался, прихватил передачу ещё и для Сени и помчался в комнату. Уже возле жилого корпуса он вспомнил, что не взял Юлину коробочку, но успокоил себя, что сразу три в одни руки и так бы не дали. Да и будить девушку не хочется. Пусть себе отдыхает.
Доводчик ещё не успел захлопнуть за спиной дверь, а Кирилл уже подцепил ногтем крышку и с хрустом сорвал её, лишь после этого заметив крохотную серебристую кнопочку на ребре справа - она включала открывающий механизм. В любом случае, Кириллу было уже наплевать, упаковку он раскурочил безвозвратно.
Внутри Кирилл обнаружил крохотную карту памяти и ничего больше. Он-то рассчитывал на обычное письмо от матери, но почему-то она ограничилась электронным посланием.
Вложив карту в КПК, Кирилл открыл единственную папку.
4.
Мама выглядела бесконечно измотанной, и в исхудавшей руке, обтянутой тонкой бледной кожей и испещренной голубыми прожилками вен, опять качалась сигарета.
Пол и постель ушли было из-под ног, но вмиг вернулись, стоило Кириллу включить видео - никаких плохих новостей не было, мать припасла сплошь хорошие.
- Сынок! Прости, что я здесь с сигаретой, не в форме, но я решила записать видео сейчас, потому что мне только что звонили из больницы! Я получила твои деньги и, поверь, никогда ещё в жизни я не испытывала такой благодарности и гордости, как сейчас.
Мой врач звонил пару минут назад, двадцать первого ноября я ложусь на операцию. Он уверен, что даже одна поможет добиться длительной, многолетней ремиссии. Благодаря тебе я буду жить, совершенно точно. Голова перестанет каждый день болеть, и все будет прекрасно.
Человек, который доставил мне эту карту памяти, ничего о ней не знал, но на посылке был номер телефона. Я позвонила, и мне все объяснили. Я не очень сильна в польском, ты и сам знаешь, но главное поняла - ты работаешь где-то очень далеко, на другой планете. На другой планете, - мама усмехнулась, и в усмешке на краткий миг мелькнула живая ирония, родная и знакомая. - Подумать только, как же странно звучат эти слова, когда произносишь их сама. Мне сказали, что ты вернешься через год. Что ж, с одной стороны я рада, что у тебя получилось ... Э-эмм... Оказаться в интересном месте, а не где-то ещё, но я волнуюсь за тебя. По телефону мне сказали, что сообщение от тебя будет в декабре, и я с нетерпением жду его. Порадуй на Новый Год, похвались своими достижениями.
Мама рассказывала о домашних делах, о том, как на работе застукали студентку-стажерку в горячих объятиях охранника - дело было в кабинете ушедшего в отпуск директора - как разродилась неугомонной тройней соседская кошка, и как в подъезде едва не начались боевые действия за обладание шерстяными комочками.
На сердце сделалось тепло и в то же время грустно, а подъезд с облупленной краской и через раз работающим лифтом стал таким желанным, что в какой-то момент Кирилл уже согласился бросить здесь все и метнуться в какой-нибудь телепорт одностороннего действия.
« - А Юля?» - спросил он себя.
Свой монолог мама закончила весьма интригующе:
- Кстати, твой двоюродный братец поправился, голова уже не болит, да только ума так и не прибавилось. Никто больше ни на кого обиды не держит.
Кирилл впал в короткий ступор, а потом на смену тоске пришло окрыляющее облегчение. Со спины будто сняли гигантский джетпак, набитый картошкой, а из конечностей вынули шунты. Ай-да мама, ай-да молодец. Тебя бы в шпионы, как ловко, но понятно все завернула!
- Что ж, сын, даже не знаю, что ещё добавить. Ты меня спрашивай, если что интересно, и постарайся рассказать мне как можно больше. Не нужно там себя мучить, понял? Я не хочу, чтобы ты пахал ни износ, теряя здоровье, даже за сто тысяч евро. И, ради бога, не ври мне, я сразу пойму это и очень, очень расстроюсь!
Напоследок ожидаемо шмыгнув носом, тревожно покрасневшим, мама выключила камеру. В комнате воцарилась пустая звенящая тишина. Минул всего месяц, а Кирилл уже настолько отвык от всего прежнего, земного, что даже вид матери, самого родного человека, запускал в душе совершенно новые процессы.
Кириллу стало чудиться, словно на самом деле он никогда на Земле и не был. А что, если все воспоминания – это сон? А единственной явью была Тайя, Лордана и Гросвилль. От накатившей было на пару мгновений хандры не осталось и следа. Здесь за окном каждый день солнце, деревья и самые невероятные существа из всех, нам известных. А ещё здесь Кирилл здесь как рыба в воде, а не лишний, не изгой, не чужак. В сером и хмуром Крулевце этот комплекс преследовал его, что называется, с младых ногтей.
Нет, в этом мире Кириллу хорошо живется, несмотря на Иона, цератозавров, пауков, фиолетовых ядовитых ящерок-сладкоежек и прочих гадов. Ему плевать на косые взгляды тех, кто оказался раздосадован его успехами. Во многих случаях, говоря начистоту, злопыхатели просто приходили в бешенство - с их точки зрения всякий, в чьих жилах бежала русская кровь, обязан был нести бремя кары, назначенной почти полвека назад, и не имел права поднимать головы. За минувший месяц Кирилл приучился не только жить с этим, но и даже наслаждаться каждым днём своего пребывания в Гросвилле. Все было хорошо.