Страница 102 из 106
-Мы только что спасли тебе жизнь. Ты едва не погибла вместе с ним. Мы сделали это только из жалости к невинному младенцу, который еще не родился. Но на этом наше великодушие заканчивается. Не надо думать, что ты хоть сколько-нибудь нам не безразлична. Ты навсегда покинешь этот лес. Ты не будешь больше его Александрой.
Он разжал пальцы и встал над Сашей: так стоит скала над крохотным горным селением – пошевелит плечом каменный великан, и оно стерто с лица земли. Лешие, все пожилые, похожие на крепкие старые деревья, видевшие уже многие бури, закаты и восходы прежних лет и других жизней, смотрели на человека без участия.
-Что вы…
Саша увидела, как старейшины поднимаются и встают вокруг нее, словно собираются свершить суд, и вдруг догадалась, что на самом деле они хотят сделать. Кровь бросилась ей в виски.
-Нет… вы не посмеете…
-Не посмеем?! – изумился старик с волчьими глазами. – И это ты нам говоришь об этом?! Ты?! Он погиб сегодня из-за тебя! Из-за вашей преступной и противоестественной связи!
-Противоестественной связи?! – вскрикнула Саша потрясенно. – Противоестественной?! Вы сегодня убили одного из своих только за то, что он полюбил кого-то из другого мира! Для вас это естественно?! Это ваша вековая мудрость?! И эта же мудрость подсказывает вам, что дочь не должна ничего знать о своем отце?! Хотите убить его еще раз во мне и в ней?! Вот так вы храните чужие жизни?! Да вы просто лицемерные чудовища! Вы… ничем не лучше людей!
И снова леший скривился, не то ему смешно, не то противно.
-Да-а-а… Люди не умеют быть благодарными… Сегодня мы спасли твою дочь. Но она не принадлежит нашему миру! Она чужая. И ей не за чем знать правду. Вы обе здесь никому не нужны!
Саша попыталась подняться и проскочить мимо седых стариков обратно к лежащему на песке лешему, но ее с силой толкнули обратно на колени.
-Нет… Ярый! Ярый!!!
-Он умер, женщина! – старик, похожий на волка, положил ей тяжелую руку на голову. – А ты все забудешь…
-Я никогда его не забуду! – крикнула Саша зло, отталкивая руку лешего, выхватила спрятанный в одежде нож и резанула себе по левой ладони. Кровь горячими ручейками полилась в песок, прожигая насквозь первый пушистый снег. – Вот! Видите? Я отвечаю согласием на его выбор. И этот шрам будет каждый день напоминать мне о нем! – она выставила вперед окровавленную ладонь, словно щит. – И когда родится моя дочь, я буду смотреть в ее глаза и видеть его! Я буду заплетать ей косички, и вспоминать его соломенные, выжженные солнцем волосы! Она улыбнется мне – и я увижу его! Вы не заставите меня забыть! Я всегда буду помнить о нем!
Леший с волчьими глазами усмехнулся, легко перехватил руку девушки, резко сжал и отнял нож. Потом снова положил ладонь ей на голову. Саше показалось, что на макушку полилось расплавленное железо. Она вскрикнула и попыталась отлепить от себя его руку, но старик сдавил пальцы неожиданно сильно. От тяжелой ладони пошел жар, который, пульсируя, проник в саму голову, выжигая в сознании пылающие слова.
Белый свет несет смиренье,
Очищение от боли,
Долгожданное забвенье
И покорность высшей воле.
Отпускаю: страх, страданье,
Все, что мучилось и пело,
Все пустые ожиданья…
Все сегодня отболело!
Голова, казалось, вот-вот разорвется. Саша пыталась отчаянно держать в сознании образ лешего, но с каждой секундой он таял, отдалялся, исчезал, и его место заполняло пылающее ничто.
-Ярый! Я-а-а-рый!
Саша уже не видела далекую фигуру на песке, все вокруг начало меркнуть, она посмотрела старому лешему в глаза, успела заметить, как иссушена временем и ветром его кожа, а потом почувствовала, как сознание уплывает окончательно, наверно, поэтому вместо слов заговора ей почудилось рычание.
-Александра!!!
Удар, и Саша покатилась по песку в сторону. Сквозь мутную пелену она видела, как лешие, только что державшие ее, отступают под звериным натиском того, кто пришел ей на помощь. Огромный медведь рыча, стоял над Александрой. Вокруг него было огненное кольцо.
-Вы ее не тронете!
Старейшины лишь секунду пребывали в замешательстве, разглядывая защитное пламя перед собой. Не такое волшебство полагалось творить на белом берегу… Потом тот, что выжигал Саше память, закричал, покраснев от гнева:
-Как ты смеешь?! Ты восстаешь против воли старейшин своего рода?!
-Она моя женщина! – зарычал леший сквозь огонь. – Я выбрал ее, мы разделили ложе и смешали кровь! Нет, больше! Сама судьба смешала нашу кровь! Она моя!
-Да кто ты такой?! – брызжа слюной, вскричал седой старик с волчьими глазами. – Как ты можешь спорить с нами?!
-Я тот, кто прошел сквозь черный костер! – сказал Ярый спокойнее, но желваки у него ходили под кожей, выдавая едва сдерживаемое бешенство. – И я убью любого, кто коснется ее хоть пальцем, будь вы трижды мудрейшими из леших! Мне все равно! Она – моя!
За спинами старейшин стояли другие лешие: моложе и сильнее. Все они смотрели исподлобья, готовясь в любую секунду бросится на Ярого зверем.
-Не глупи! – попытался остановить отступника один из старейшин с широким шрамом от каких-то прошлых сражений на щеке. – Ты пришел в себя, но твое тело еще отравлено, твои мышцы задеревенели, ты не сможешь драться.
-Смогу и буду! Хотите, чтобы я поклялся на крови? Я это сделаю! Я буду биться за нее до последнего вздоха! И белый берег увидит столько крови, что никогда уже не отмоется!
Старейшины переглянулись. Девушка все еще лежала на песке, разъяренный леший глыбой возвышался над ней весь в огненных бликах, он был собран и напряжен, и несомненно успел бы убить одного или двух собратьев, а ранить и того больше, прежде, чем его повалят на землю… Если сумеют это сделать. Те, что еще недавно держали Александру в своих руках уже, морщась, потирали плечи и бока.