Страница 111 из 134
- В чем же она заключается? - спросила Грайс. К языку проник горько-соленый вкус отвара, когда ей в рот влили, схватив ее за подбородок, пару глотков мерзкого варева.
- Ты предстанешь перед главой Бримстоуна. И если ты ей не понравишься, ты умрешь.
- Что?!
- Ты ведь сказала, что готова умереть, - хмыкнула Джанна. Прибор, искажающий ее голос, разразился помехами - кажется, она смеялась.
- Но ведь не просто так!
- В мире нет ничего такого, что происходило бы просто так. Даже твоя смерть сегодня будет иметь смысл. Она будет означать, что Бримстоун избавился от недостойной, и тем самым защитил свои ряды. Разве не это приближает победу?
Грайс замолчала. Ее вели под руки, в спину упиралось дуло автомата. Где же Маделин? Она обещала быть здесь. Впрочем, и хорошо, что ее здесь не было - Бримстоун в массе своей не производил впечатления сообщества, с которым можно договориться.
Грайс шла по ночному лесу в темноте и, будто бы, в пустоте - шаг стал легким оттого, что Грайс больше не несла за него ответственность - кто-то другой тянул и толкал ее так, чтобы она не споткнулась, чьи-то холодные руки вели ее, и где-то далеко Грайс услышала, как ухает сова. Грайс нравились совы, жаль она не могла увидеть сейчас сову - это бы изрядно подняло ей настроение.
В это время они с Кайстофером обычно уже спали. Он тесно прижимался к ней, обнимал ее так крепко и надежно, и его губы касались ее затылка. Никогда прежде Грайс не чувствовала такой безопасности, как с ним. Ей захотелось оказаться в их комнате, с Кайстофером, в тепле, и чтобы он гладил ее, и они обсуждали прошедший день в их типичных, осторожных и вежливых фразах.
Вполне естественное желание для человека, замерзшего до костей и не понимающего, куда его ведут - оно мало связано с чувствами - больше с физиологией.
Для того, чтобы поднять собственный боевой дух, Грайс принялась думать о Лаисе. Лаис Валентино был в большой опасности, которую он не в силах предотвратить. А вот Грайс могла бы ему помочь - она могла бы оправдать свое существование. Стать героиней. Было бы так здорово стать кем-то, кто спас человеческую жизнь. Грайс хотелось видеть Лаиса рядом, чтобы он улыбался, смеялся, и был этим забавным, непонятным счастливым человеком. В детстве у Грайс было стойкое убеждение, что счастливые люди не должны умирать. Им все это, в конце концов, надо. Для них существует весь мир, для их счастья, для радости. Грайс считала, что счастливые люди доживают до старости, а несчастные умирают рано. Поэтому ее шокировала мысль о том, что ее тетя, милая, веселая и приветливая, умирает от сердечной недостаточности в больнице. Как так могло быть, чтобы человек, радовавшийся каждому дню - умирал, оставляя все это. Это была невербальная, непередаваемая обида на мир, которую Грайс до сих пор не могла высказать.
Интересно, сколько еще людей в Бримстоуне? Все ли они девушки? Как была создана эта организация? На базе клуба любителей бриджа? Какой на самом деле голос у Джанны?
В последний раз Грайс была так заинтересована в финале сериала "Светлячок". Надо же, подумала Грайс, даже сейчас, в этой чудовищной ситуации с ночным лесом, между ней и миром - стена. Она снова будто смотрела шоу, пусть и крайне занимательное. Под ногами хрустели листья и ветки, влажно стекал за шиворот отвар.
А потом Грайс поняла - она думает вовсе не о том, о чем стоило бы. О чем она вообще думает? Грайс захотелось отвесить себе пощечину, но рука будто онемела. Это не было похоже на паралич, который она ощущала из-за ребенка под сердцем. Скорее ощущение было, как от транквилизаторов, которые она принимала в самые тяжелые периоды депрессии, когда ее врач считала, что стоит Грайс провести еще ночь без сна, она выбросится из окна, потому что возненавидит даже воздух.
Грайс поняла, что ее шатает, и она все еще стоит на ногах только потому, что ее поддерживают девушки рядом.
- Что вы сделали? - прошептала она. Говорить в полный голос оказалось практически невозможно.
Грайс услышала голос Джанны:
- Обезопасили себя. Ты правда думаешь, что мы просто чокнутые викканки?
Грайс мотнула головой, ей не хотелось быть невежливой, но язык заплетался.
Она почувствовала, что оседает на землю. Кто-то рядом звонко засмеялся. Ее подняли, и понесли. Странное чувство, ее будто качали, как если бы она была рок-звездой и дала изумительный концерт, однако все происходило в полной тишине.