Страница 85 из 142
Оказалось, что она не готова к тому удару, который для нее подготовила судьба. Мобильный телефон специально оставила в Киеве, боясь, что ее смогут отследить. Не готова была сейчас ни с кем говорить. Особенно с подругами. Катерина тотчас попытается его посадить. Связи бывшего любовника в криминальном мире могут не только сильно повредить подругам, но и поставить их жизни под смертельную угрозу. Она не смела так с ними поступить. Пусть Соня и лишила себя утешения и поддержки мушкетерш, но лучше художница сама справится со своей бедой. Существовала еще одна проблема - он может заявить на нее из-за колье..
“Чертово колье!” – страх, что ее могут упечь в тюрьму из-за украшения, въелся в мозг, парализуя. Сейчас, когда разгоряченный последними событиями мозг играл с ней в жестокие игры, девушка не могла не о чем думать здраво и разумно. Стремительно выскочив из вагончика на какой-то остановке, девушка побрела, куда глаза глядят. Решила проверить, правду ли говорили ей в детстве, что все пути в Одессе, так или иначе, ведут к Черному морю. Спускалась со склона и поднималась, и действительно вышла к морю.
День был на удивление теплый, несмотря на первые дни мая. Людей практически не было, пляж был пустынным и заброшенным. Еще не сезон. Поставив сумку рядом, сняла очки и посмотрела на волны, раз за разом набегающие на песочный берег. Обессилено опустившись на песок, устало прикрыла глаза. Сколько она так просидела, Соня не знала. Слушала едва заметную беседу чаек в высоте парящих над берегом. Наслаждалась шумом прибоя и мечтала, чтобы волны забрали ее боль и печаль.
Мечтала вернуться в свою жизнь, без Ворона и без его поступка, разделившего ее тихое, мирное существование на части. Мечтала писать картины, долго и страстно. Добиться успеха. Жить, любить, рожать детей. А вместо этого, зияющая пустота там, где раньше цвела и пела душа. Достав из сумки альбом и уголь, она начала делать наброски. Рисовала и рисовала, не в силах остановиться.
Стало заметно холодать, и девушка решила вернуться. В центр. Остановиться пока в гостинице, а после – найдет бабушку, у которой сможет пожить пару дней. Прийти в себя. Решения давались ей легко. Зазвонили колокола, и Соня замерла. Где-то рядом был монастырь или церковь. Идя на звук, она ощущала некий благоверный трепет от вибраций, создаваемых звоном колоколов. Девушка не верила в Бога. После смерти родителей, беды, приключившейся с Аннушкой, она разуверилась в том, кто “сидел на небесах и смотрел на них.” Девушка верила во Вселенную, карму и еще многое чего. Она же художник, и видит больше других. Чувствует все сильнее и ярче. Эта чувствительность и играла с ней в кошки-мышки, и уже не раз.
“Успенский мужской монастырь”, прочитала она тем временем на указателе, ведущем к храму. И ноги Сони, помимо воли, повели ее по указанному маршруту.
Медленно бредя по территории, девушка побаивалась, что ее могут выгнать. Без должного одеяния, и без косынки на голове, она выделялась. Очевидно, так должно было случиться, но она не встретила никого в этом святом месте. Найдя укромный уголок – скромную лавочку в саду, с видом на море, устало присела. Руки помимо воли потянулись к альбому и остаткам угля. Делая наброски, художница успокаивалась. На чистых листах то и дело рождались этюды. Чайка, застывшая в полете. Стремительная волна, разбивающаяся о волнорез. Первоцвет, выбившийся из-под земли. Ветка сирени, упавшая на лаву.
Соня писала и писала, пока не расслышала:
- Здравствуй, милая. – миловидный старичок в темной расе, присел рядом. В руках он держал сухую трость, о которую периодически опирался. На вид ему было лет шестьдесят, но девушке показалось, что он куда старше. Столько тепла и света было в его глазах. Столько опыта чувствовалась в каждой морщинке, оставленной суровым временем на его открытом лице. Взирал он на нее без укора, а с мягкой улыбкой.
- Здравствуйте, - поздоровалась Соня, откладывая рисунки. – Я сейчас уйду.
- Не бойся, милая. – поспешил успокоить ее старец. - Никто тебя не гонит. Косынку только надобно на голову набросить. Хотя можно и без нее. Волосы тебе красивые достались. От матери, наверное.
- Да, - неуверенно кивнула девушка. – От мамы. Так мне говорили. Я сама плохо помню, они с отцом погибли.
- Знаю. Только ты не серчай. Покоятся они с миром. Вспомню их в молитве сегодня, пусть порадуются. – перекрестившись, прошептал мужчина. Осмотрев вещи девушки, задумчиво потер лицо: - Надолго ли ты к нам приехала?
- Не знаю. На неделю, наверное. – тихо ответила девушка, переводя взор со старичка на море. На волны, набегающие на берег. - Жилье найти еще нужно. Да и мысли в порядок привести.
- Это ты, конечно, правильно решила. Сердце только далеко позабыла, оставила. – заметив, как испуганно замерла Соня, а после и помрачнела, старичок проговорил: - Ты прости, милая, что рану разбередил. Не специально я. Насчет жилья - не волнуйся. Вернешься к автобусной остановке, спустишься вниз, ближе к морю. Третий дом справа, там Агафья живет. Помогает нам в храме. Комнату она сдает, к ней и попросишься. И сюда возвращайся. Захочешь, хоть целый день сиди. Рисуй. Тебе это надобно, Софья.
- Простите?...- непонимающе переспросила девушка, отодвигаясь от старца. - Меня Соня зовут.
- Соня, - кивнул незнакомец, поднимаясь, - А крестили Софией.