Страница 34 из 142
Следующий день пришел куда быстрее, чем ожидала сама Соня. Лишь открыв глаза, она подумала о том, что хочет написать картину. И не одну. Гонимая таким подобием вожделения к творчеству, девушка сползла с постели и подошла к мольберту. Закрепив холст, она выдавила краску и начала писать пейзаж.
Зимнее утро.
Так она решила назвать ее. Вдохновленная вчерашними образами снежинок, на мягкий, уже загрунтованный холст, ложились нежные мазки краски. И пребывая в таком состоянии, девушка и не заметила, как пролетел день. А следом за картиной “Зимнее утро”, появилась новая “Предвестник бури”, где Соня с точностью передала все оттенки морских волн, которые, накладываясь одна на одну, передавали более глубокий смысл, нежели могло показаться в самом начале. Некий эмоциональный вихрь, который рождал в сознании художницы удивительные сцены, подначивал на более резкие цветовые переходы. С удовольствием перенося на холст все, что подбрасывала ей фантазия художника, Соня спохватилась лишь вечером.
Оглянувшись на результаты сегодняшней работы, она облегченно выдохнула. Быстро собравшись, кое-как попыталась загримировать лицо. Скудный набор ее косметички не слишком помог в этом. А все потому, что обычная пудра, тушь, красная помада (подаренная Элькой на прошлый день рождения) и небольшая палитра теней не сильно специализировались на матирование фингалов в пол лица.
Смирившись со своим внешним видом и не желая пропускать занятие Профессора, Соня закуталась в большой, объемный шарф и оглянулась на свое скромное жилище. На полу уже сохли два пейзажа и завершенная картина, которую она писала незадолго до прихода Ворона. В страстных объятиях застыли двое. И ей это произведение живописи очень понравилась. Как только краска высохнет, Соня обязательно покажет ее Профессору.
Закрыв дверь, стала медленно спускаться вниз. Раньше, она бы уже слушала музыку в плеере. Но недавняя вспышка раздражения, отправила ее старого, проверенного временем друга в состояние “Вне зоны доступа”. На ум пришел фильм с таким же названием. О трогательной, наивной девушке Майе. Чем-то Соня, пожалуй, была на нее похожа. Такая же пышечка. И с такими же причудами. В фильме, девушке вовсю помогал фей.
“Жаль, что в реальной жизни, нет таких помощников. Которые бы возникали ниоткуда. Исчезали в никуда. А в промежутках между появлениями и исчезновениями, делали добрые дела на благо главной героини сюжета.” – размышляла девушка, садясь в свой троллейбус.
А следом, ее мысли перешли в более практичную область. Деньги, оставленные нерадивым визитером, Соня без зазрения совести решила отдать сегодня ассистенту Профессору, в счет оплаты уроков на будущий месяц. На остальные запланировала покупку новых холстов и на краски. Вспомнив же о разбитом телефоне, решила попробовать его отремонтировать. Куда уж без связи?
Если она пару дней не позвонит кому-то из верных мушкетерш, те примчатся в ее обитель. Аннушка будет пытаться все с восторгом разглядывать. Элька – критиковать, а Катька – предложит что-то купить. Или, на крайний случай, припрятать несколько сотен гривен в знакомые ей уже закрома – тайники. Соню иногда напрягало присутствие подруг, и чтобы их не обижать, она порой игнорировала их звонки.
Отправившись на занятие, впервые наслаждалась путешествием. Не было необходимости спешить, или бежать. Можно было внимательно следить за всем тем, что ее окружало. Будь-то причудливая старушка в миловидной шляпке, или дедушка, чьи усы незаметно для него самого поднимались и опускались. Или смешные школьницы-хохотушки, спешащие домой, возможно, после дополнительных уроков. В этот день, несмотря на побаливающую спину, Соня чувствовала себя лучше. Особенно, когда переступила порог школы. И все переживания остались за ее порогом.
Днем ранее
- Грек, прости. – говорил Ворон другу, стоило ему очутиться дома, после встречи с художницей. – Давай завтра посидим вместе. Сегодня не смогу. Вы как?
- Без проблем. – неуверенно проговорил товарищ, и ненавязчиво спросил: - У тебя все хорошо?
- Да, - подал голос тот, разглядывая морской пейзаж, который спонтанно приобрел у девушки. Лишь воспоминание о ней приводило его в бешенство.
- Тогда, конечно. Мы сможем.
- Значит, до завтра.
- Договорились. – замявшись, Грек все же произнес то, что хотел. - И знаешь, дружище…Береги себя.
- Ага, отбой.
Стоило ему отключиться, как в душе что-то неприятно заскреблось. Точно кошки, выпустив свои коготки, драли ковер. Последние годы, пока ему сопутствовал успех, Ворон выбрал для себя определенную модель поведения. Это маска цинизма и сарказма. Каждое его слово и фраза были пропитанными специфичной манерой общения, которая отпугивала лишних окружающих его людей. И его такое положение вещей вполне устраивало.
Наливая себе двойную порцию дорогого армянского коньяка, полученного от Туза не так давно, задумался. Поворачивая в руках картину, придумывал, куда бы ее пристроить. Далеко идти не хотелось.
Его квартира обладала одним весомым преимуществом – замечательной планировкой. Четыре просторные комнаты. Его спальня, гостевая, зал и конечно же, зал. Его гордость. В этой комнате он обустроил все так, как всегда мечтал. Минимум мебели, максимум ворсистого ковра, а еще – огромнейший бар. Благодаря друзьям и знакомым, которые регулярно, что-то ему дарили, мужчина позволял себе порой расслабиться.