Страница 117 из 142
Снова откинувшись на кожаном сидение уже новой машины, Ворон пребывал в состоянии некой прострации. И не скажешь же, что он был спокоен. Наоборот, все его существо негодовало и сходило с ума. А все из-за одной взбалмошной, упрямой особи женского пола. После того, как Соня каким-то чудом смылась из больницы, ему сразу же позвонил Тимур. В красках описал, как девочка миновала посты охраны, что были оставлены для ее же безопасности, и вылезла через окно в женском туалете. Благо, что он был на первом этаже. Приключись такое на втором, и он не усомнился даже - девушка наверняка бы спрыгнула. У нее напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения!
После этого, вот уже который день подряд, мужчина просто сидел под окнами ее дома и ждал. Чего? Пришествия апокалипсиса или явления чуда всему народу мира? Возможного момента “случайной встречи”. Может, и нет. С каждой новой минутой проведенной в ожидании, он все больше ловил себя на мысли, что вся его задумка никчемна. Соня не сможет так просто его простить, даже если он подарит ей целый мир. Осознавал, пытался смириться, снова негодовал и вновь успокаивался.
Регулярно звонил новый помощник, вызывая на деловые встречи. В такие моменты, Ворон и вовсе жалел, что нельзя продать компанию. И тут же одергивал себя. Бизнес, который он создал с нуля важен для него. И он стоит того, чтобы уделять ему периодически внимание. А в офисе все будто бы сговорились, требуя его присутствия и участия во всевозможных делах. Новая секретарша не справлялась, за что и была уволена.
Ворон даже подумывал о том, чтобы попросить Вику вернутся. Без нее, все начинало разваливаться. Ставя подписи на документах, мужчина злился. Вся его жизнь стала подобием некоего фарса. Бессмысленного. Смешного.
В голове возник образ девушки с большими глазами и пушистыми локонами. Подобно шелку скользили они по его ладоням, когда мужчина устало притягивал тело любимой к себе, после умопомрачительного секса. В последнее время, он все чаще ловил себя на мысли, что ощущает невероятное возбуждение, стоит ему лишь подумать о Соне. Он вспоминал и сладость ее губ, и нежность кожи, и шелковистость волос, и робкие касания девичьих пальцев к его плечам и груди. Еще он вспоминал, как страстно сжимал в объятиях девушку, а после жадно ласкал.
Волна возбуждения вновь накрыла его. И что делать? Смешно до невероятности. Он, взрослый мужик готов сам себя само удовлетворить, так как предмет его воздыханий не желает его видеть, а на других у него попусту не стоит. Ведь пытался уже. Один раз. Тот вечер для него стал самым жалким и провальным. Девушка – одна из бывших пассий – ничего не сказала на отсутствие реакции мужчины на ее прелести и ласки. Уехала, так сказать, ни с чем.
Больше он и не пытался. Его сердце, тело и душа отныне и навеки принадлежат лишь одной. Строптивой, своенравной, блаженной художнице. Под ее твердой маской отстранённости скрывается такая трепетная страсть, что стоит только правильно прикоснуться, и девушка пылала огнем.
“Нужно что-то срочно делать, иначе он так импотентом станет!” – размышлял Ворон, а память подбросила ему другую картину. Более устрашающую и болезненную. Темный, промозглый подвал. Дуло пистолета направленное в его грудь. И вот он, стоит и ждет расправы от судьбы. Оглушающий раскат от выстрела, и рядом что-то колыхнулось. Мужчина на мгновение отвлёкся и тут же услышал протяжный стон.
В этот миг вся его вселенная сократилась лишь до маленького, незначительного мирка. Его любимая, хрупкая ни в чем не повинная девушки, прыгнула перед ним. Закрыв его от пули, уготованной сердцу мужчины, она до конца так и не поняла, что произошло. Как не понял тогда произошедшего Ворон. А арабы тем временем о чем-то громко спорили. Закричал и Тузарус. А мужчина стоял и смотрел на девушку, упавшую ему в руки, и не мог слова из себя выдавить. Пока горячее и липкое нечто не коснулось его ладоней, а глаза Сони закрылись, и она сразу вся обмякла.
Хаос, паника и ужас сковали его. А после, точно в безумном вихре закрутились. Машина, поездка, врач, вердикт. Все это время он стоял и в глубоком замешательстве, находя в себе силы лишь кивать головой. И все его мысли свелись к молитвам, которые мужчина-атеист взывал к небесам и к тому, кто предполагалось находился там. Он впервые в жизни просил не за себя, а за девушку, что находилась в реанимации.
Он не знал, сколько времени провел в приемном покое. Не слышал и слов Туза, слов поддержки и надежды. Вышедший через какое-то время врач сообщил, что ничего важного не задето. Пулю удалили. Было значительное кровотечение, но они его убрали. А после посыпалось. Девушка была истощенна, как в моральном плане, так и в физическом. Недоедание, недосыпание. Анемия.
Пока врачи советовались, Ворон оплатил палату люкс, вызвал ребят и ждал, пока его девочка окажется в надежном, спокойном месте. А после, он просто ушел. Не смог дождаться ее пробуждения. Знал же, что не сможет посмотреть ей в глаза, как бы важно это не было для них обоих.
Она жива! Жива! И это самое главное. С остальным же, разберется потом. Ворон должен был уйти, чтобы обо всем хорошенько подумать. И потянулись дни. Медленные, тягучие, точно капли меда. Все то время, пока Соня была в больнице, он просто сходил с ума. Посылал ей цветы, и ждал. Размышлял. Решал.
Звонок уже знакомому Профессору был первым шагом в его плане. Нужные связи – вот залог успеха любого бизнеса.
- Здравствуйте, - поздоровался Ворон, стоило художнику ответить. – Слышал, вы уезжаете.