Жертвы

Безумно хотелось искупаться, потому что, несмотря на мои попытки вымыться под краником, волосы были сальными, голова чесалась, а от тела пахло потом. И страсть как хотелось на улицу — просто выйти, просто погулять, чтобы вокруг не было стен, только воздух... И хотелось надеть чистое белье, которое бы так приятно пахло чистотой — порошком, казалось, сейчас этот запах был бы самым долгожданным для меня… даже настойчивый запах чистящего средства теперь не казался мне столь раздражающим.

Мясник все также хранил молчание и не забирал меня в ту свою «операционную». Ожидание томило и разочаровало — а вдруг он не согласится? Я пыталась придумать возможные причины его отказа, но в голову намного охотнее лезли совсем другие предположения: возможно, Мясник просто выжидает, делает перерыв — ведь сразу столько похищений в одном городе, это уже действительно большой риск и наглость, а возможно, он просто обдумывает и решает, нужно ли ему это, или наблюдает за жертвами — ведь похитить людей незаметно тоже непросто.

От томительного ожидания его ответа все бытовые неудобства раздражали еще больше, казалось, всего хотелось еще сильнее, но ничего не оставалось — только ждать… Я снова застирала трусы и повесила их на цепь кровати, села и принялась вспоминать…

…Через пару недель после встречи в ресторане, я снова пошла к Беляеву, вновь попросить достать или… отдать новые адреса этих четверых — я решила попробовать предложить больше денег, много больше денег, к тому моменту я как раз окончательно закончила всю бумажную волокиту по вступлению в наследство и продала две отцовские машины, дорогие машины.

Я вошла в офис детектива, который располагался в одном из деловых центров моего родного города, офис был небольшим, всего две комнаты: кабинет самого Николая Александровича, и, собственно, основное помещение, где обычно сидели секретарша детектива, ярко-рыжая женщина без определенного возраста по имени Лиза, по моим подозрениям, жена самого Беляева, и его помощник, довольно молодой мужчина, лет тридцати, который тогда меня и встретил в гордом одиночестве.

— Екатерина, здравствуй, — клиентов у них особо много не было, поэтому, наверное, молодой и запомнил меня.

Я приветливо улыбнулась, и про себя отметила, что с каждым днем мне все труднее вот так вот мило улыбаться, особенно мужчинам, особенно молодым, — во мне где-то глубоко тут же зарождался страх, такой мерзкий, панический, и я сразу начинала злиться и ненавидеть их за этот страх…

— Здравствуйте… — я замялась.

— Леша, — помощник детектива встал и пошел мне на встречу, приветливо протянув руку, а я непроизвольно отступила.

— Алексей, — начала было я, но он перебил:

— Называйте меня просто Леша и на «ты», — он остановился в шаге от меня и скользнул по мне глазами, я заметила в его взгляде интерес... такой специфичный, мужской… Это меня смутило еще сильнее: все те, с кем я в последние время общалась, — отцовские ближайшие друзья, адвокаты, нотариус да Николай Александрович — смотрели на меня только с жалостью, сочувствием, а этот молодой смотрел на меня оценивающе, немного с похотью, как когда-то Пашенька… Как же захотелось вырвать глазенки этому Леше и заставить его же сожрать их, а потом отрезать эти губы с его лица, чтобы убрать эту полуулыбку...

— А вы меня Катя, — вместо этого произнесла я, нервно сглотнула и пожала протянутую руку. — Очень приятно.

Алексей вдруг вместо рукопожатия потянул мою руку и прикоснулся к ней губами, я немного дернулась, но все же сдержала охвативший меня порыв тут же убежать.

— А вы не скажете… Леша, — перейти на «ты» у меня не получилось, поэтому я просто добавила «смягченное» имя. — Николай Александрович скоро будет?

— Нет, сегодня, к сожалению, он, наверное, не вернется, — немного грустно произнес Алексей, но тут же расцвел, — но может, я могу вам помочь?

Я улыбнулась, закусила нижнюю губу и посмотрела на него, постаравшись сделать беспомощный взгляд.

— У меня довольно деликатное дело...

В общем, двести тысяч рублей в перспективе уговорили Алексея достать нужные мне адреса…

И… за то время, пока он выполнял мою «просьбу», а заняло это у него почти три месяца, мы достаточно сблизились

Был Алексей довольно милым, вернее, он относился ко мне как-то легко, как будто ничего не произошло, хотя он знал мою историю, но он не расспрашивал меня об этом, вообще не поднимал эту тему, вел себя так… словно мы учились на одном курсе университета и дружили. И постепенно наша «дружба» стала медленно и плавно перерастать в нечто большее, ну… пытаться перерастать… Мы несколько раз, когда он приезжал с очередным, не очень-то информативным, отчетом, засиживались допоздна, болтали, пили вино и ели еду, заказанную из ресторана.