Страница 14 из 19
Разбираться в себе, когда в ушах свистит ветер, было чертовски трудно, но мысли сами возвращались к произошедшему на берегу. Крепко держалась за напряженные руки, не могла взять толк, с чего все, собственно, началось - в голове как будто перемкнуло, хотя прежде подобной реакции даже на полностью голых мужчин я за собой не замечала. Оборотень объективно хорош, но мало ли других качков, не обремененных раздвоением личности с необходимостью совершать променады в медвежьей шкуре под полной луной?
Я влюблялась в своей жизни. И влечение испытывала. Но та тяга, что внезапно проснулась к дикому, не шла ни в какое сравнение ни с первой моей пламенной любовью, ни с первым, ни даже со вторым моим мужчиной. Больше всего это было похоже на... да ну, не стоит о таком и думать! Профессиональная трансформация на меня влияет, не иначе, если я начала приписывать себе животные инстинкты в отрыве от сугубо человеческих эмоций.
Тем не менее, червячок сомнения остался. А после возвращения в общину и случайно подслушанного разговора разросся до немыслимых размеров, поглотил меня, переварил и выплюнул. Совершенно другим человеком. Точнее, и вовсе - не человеком.
Беседа бабушки с Олегом Родионовичем для моих любопытных ушей не предназначалась. И Ромочка пытался меня задержать. Вот честно, пытался - слышал, видимо, своими ушами-локаторами, о чем говорят в доме. Но я ужом выскользнула из удерживающих объятий, показала дикому язык и вошла в дверь, настежь открытую по случаю разгулявшейся к обеду жары. Странные они всё-таки, эти оборотни - спутниковые тарелки установили, а о кондиционерах или встроенной системе вентиляции не подумали. А ведь тут в лесу наверняка мошкары хватает. Или перевертышей комары не жрут, предпочитая чисто человеческую кровь?
В общем, вошла я более-менее тихо, не прервав беседы бабушки с вожаком стаи. И застыла на пороге, как-то сразу определив, о чем, точнее - о ком, идет речь. Теперь слова Ромочки о моей нечеловеческой природе больше не казались мне бредом воспаленной медвежьей фантазии.
Я стояла в дверях, как обухом по голове обласканная, и не могла поверить, что мой любимый дедушка Миша, оказывается, был оборотнем и жил в этой общине до знакомства с бабулей. Имя-то у него какое говорящее, прямо для таких, как я, тугодумов. Не хватало только отчества Потапович для пущего эффекта. Но больше, чем обида на скрытую от неразумного ребенка правду, меня сейчас волновал совсем другой факт - ведь дикие в сущности ничем не отличимы от людей в своей человеческой ипостаси. Настолько неотличимы, что я со своим даром общения с животными не ощущала звериной сущности в близком человеке. И никто не ощущал! Не знаю, рассказывали ли кому-то правду, но добрая половина знакомых и родственников точно даже не подозревала о том, кем на самом деле был дедуля. И сколько еще таких же одомашненных перевертышей ходит по городским улицам, учится, работает?
Перевернувшаяся с ног на голову картина мира вызвала настоящую паническую атаку. Раньше я просто держалась подальше от непонятных мне диких, но что делать теперь, когда любой - любой! - из окружения может оказаться хорошо законспирированным оборотнем? Да что там, любой, если я сама от них мало чем отличаюсь?!
