Страница 12 из 19
После короткого, но незабываемого путешествия по не в меру агрессивному лесу, забравшему себе в жертву мои любимые босоножки и чувство собственного достоинства, никаких прогулок я не хотела хотя бы ближайшие пару лет. Ни пешком, ни на коне, который на проверку оказался не живым, а стальным, японским, протюнингованным по самое не балуй. Не хотела. И точка.
Но спорить с двухметровым медведем оказалось заведомо проигрышной идеей, так что теперь, судорожно вцепившись в черную рубашку побелевшими пальцами, я старалась просто не смотреть по сторонам и не орать. Или хотя бы орать потише, не так истошно и не прямо на ухо оборотню, а то он уже начал недовольно коситься на сладкоголосого пассажира, отвлекаясь от дороги.
Да, удивительное дело, но в лесу были дороги. Грунтовые, разумеется, и состоящие, казалось, из одних только колдобин, но увиливать от возникающих на пути деревьев не было нужды. После такого способа передвижения перестаешь жаловаться на городскую администрацию, начиная ценить, что имеешь. Пускай раздолбанный, со стертой разметкой, но асфальт, а не сплошная пыль и камни, бойко отскакивающие в стволы деревьев, подстреливая любопытных белок и прочую лесную живность.
Оборотень гнал километров сто, если не больше - приподняться и загнянуть через плечо на спидометр я не решилась. Думала лишь о том, что после поездки от моей филейной части не останется живого места, одна сплошная отбивная. Так оно, в сущности, и случилось.
Ромочка резко затормозил, я качнулась вперед-назад по инерции, обессиленные руки разжались, а я загремела с мотоцикла в той же деревянной позе горе-наездницы, в какой провела последние смертельно опасные для жизни (и нервов!) минуты. Попы я не чувствовала. Как и ног. И рук. И в конец сорванного голоса. Ну и фиг с ними! Главное, живая.
Лежала и балдела от того, что просто-напросто не двигаюсь. Какой это, оказывается, кайф.
Медведь, правда, не разделял моих интересов к земле-матушке. Приподнял за шкирку, как нашкодившего котенка, и принялся с интересом рассматривать и ощупывать.
- Болит чего? - участливо поинтересовался дикий, но лукавый блеск черных глаз показался мне подозрительным.
- Не, не болит, - честно созналась я, и неожиданно для самой себя смущенно покаялась, - но попы совсем не чувствую.
Оборотень нахмурился. Опечалился прямо, что мои вторые девяносто пострадали на его железном коне, виноватым себя почувствовал. Поставил моё бренное тело, аккуратно придерживая одной рукой, а второй...
- Ай! - воскликнула я, резко отпрыгивая в сторону и потирая ноющую от щипка ягодицу. Сразу и голос прорезался, и ноги перестали дрожать, и попа, так сказать, отмерла, весьма ощутимо заявив о себе.
- Синяк же будет! - попеняла оборотню, продолжая растирать правое полупопие. Тот улыбался - открыто, как мальчишка. Крррасавец, блин. И я с ним. Одна. В лесу.
И что за неприличные мысли лезут мне в голову?
Я помотала бестолковым органом из стороны с сторону, заодно и оглядевшись, куда завез меня этот коварный медведь. Местечко оказалось... впечатляющим. Ночью у меня бы однозначно снесло башню, но в свете дня берег озера казался не таким убийственно-романтичным, каким мог бы быть на закате или при свете полной луны, отражающейся в водной глади... Эй, разумные мысли! Ау! На кого вы меня покинули в самый ответственный момент?
Стараясь держать равнодушное лицо с остатками обиды за щипок, поспешила к воде - охладить порядком напекшую головушку, да и от оборотня подальше. Что-то со мной определенно не так, ведь еще вчера я спокойно переносила наше исключительно интимное пребывание на ферме, а сегодня гормоны бешено скачут, подавляя робкий голос разума, в конец ослабевшего от ходячего тестостерона поблизости. Да и брюнеты мне прежде никогда особо не нравились, я подсознательно мечтала сохранить "породу", выбирая себе в спутники жизни исключительно блондинов.
Близость воды более-менее успокоила. По крайней мере я перестала красочно фантазировать о поляне... и озере... да я, блин, даже мотоцикл могла приспособить к своим диким фантазиям. Так, дышим, постигаем дзен, внимательно пялимся на воду. На воду, я сказала, а не на мужика, решившего устроить показательный стриптиз, избавившись от рубашки! Впрочем, рубашка особо ничего не скрывала, только подчеркивала, но теперь я имела возможность изучить Ромочку не только сзади, но и спереди. Надеюсь, он не собрался купаться? Повторного зрелища медведя без штанов могу и не вынести.
Но, как оказалось, моим потаенным страхам, являвшимся одновременно и страстным желанием, не суждено было сбыться. В планы перевертыша не входил сердечный приступ именитого ветеринара в лесной глуши, так что импровизированный стриптиз закончился, едва начавшись. План явно был другим. Изощренным и больше походящим на пытку.
Сперва он стоял довольно далеко, молча прожигая меня своим взглядом. Настолько издалека я даже не могла уловить выражения его глаз, так что откровенно пялилась не на лицо, а ниже, трепетно восхищаясь идеальными кубиками пресса. Чисто эстетически, да. Как врач. Но затем началось неспешное наступление, вызвавшее у меня панику похлеще всяких приступов фобии. Ноги, казалось, приросли к земле, в горле пересохло, глаза навыкате... лично я бы от такой сумасшедшей убежала, но оборотень, наоборот, неумолимо приближался. И, как назло, даже дар речи меня покинул, так что высказать своего сопротивления я не могла.
Когда расстояние сократилось настолько, что продолжать гипнотизировать кубики стало просто неприлично, неуверенно подняла глаза выше. Но, ей богу, лучше бы смотрела на них, чем на его лицо! Внутри всё одномоментно рванулось вверх, чтобы в тот же миг рухнуть вниз, наполнив мои и без того безвольные ноги поистине свинцовой тяжестью. Не только сердце, но и желудок, мигрировали в правую пятку, оставив вместо себя напряженную пустоту. На своем месте остались только легкие, с удвоенной скоростью качающие воздух.