Лабиринты

Да раз­ве хо­тела она наз­вать сы­на так? Нет, Ксе­ния все­ми си­лами ста­ралась убе­речь ре­бен­ка от судь­бы то­го, кто ли­шил ее сна, то­го, кто ушел так ра­но, да­же не ос­та­вив ни­чего вза­мен, кро­ме сад­ня­щей бо­ли в ду­ше, да удуш­ли­вого чувс­тва ви­ны, вре­мя от вре­мени нак­ры­ва­юще­го тем­ным бес­прос­ветным по­логом. 

Де­тей у них с Ан­дре­ем дол­го не бы­ло. Так она ре­шила для се­бя, ре­шила за них дво­их. Не вре­мя. Они не го­товы. Сна­чала на­до Ан­дрю­ше за­кон­чить уче­бу, ей ус­тро­ит­ся на хо­рошую ра­боту. За­тем на­до встать на но­ги. Ус­пе­ет­ся, обож­дется с деть­ми. За­тем по­шел че­ред по­хорон влас­ти, один ти­туло­ван­ный ста­рец сме­нял дру­гого, наг­ря­нула Пе­рес­трой­ка, как ла­вина сме­ла ста­рые ус­тои. Ро­дите­ли прак­ти­чес­ки ос­та­лись ни с чем. Бы­ли «эли­та», прев­ра­тились в «ста­рый со­вок». 

Жизнь со ско­ростью ре­тивой мет­лы рас­пи­хива­ла по прос­транс­тву Со­юза но­вые за­коны и по­ряд­ки. Умер­ла ба­буш­ка. За­тем, спус­тя па­ру лет, отец не вы­дер­жал, гля­дя, как гиб­нет го­сударс­тво, в ко­тором он чувс­тво­вал се­бя частью «из­бран­ных» граж­дан. Вслед за ним уш­ла мать. 

Ксе­ния с честью дос­то­инс­твом вы­дер­жа­ла ис­пы­тания, не би­лась в ис­те­рике, не пы­талась клясть судь­бу. Она уже дав­но те­шит­ся ею, слов­но щеп­кой в оке­ане. Заб­ра­ла са­мое до­рогое, то, что ни­ког­да не бы­ло по пра­ву её. Так за­чем нап­расно роп­тать на за­кон жиз­ни? Ро­дите­лей дол­жны хо­ронить де­ти, но ни­как на­обо­рот. 

Ан­дрей, ко­неч­но же, был ря­дом, по­могал, прав­да, боль­ше сло­вом, чем де­лом. Сын Ва­дима го­ворить лю­бил, умел, так же, как и меч­тать, при­думы­вать гран­ди­оз­ные про­ек­ты. Бла­года­ря его друж­бе с Бо­рисом Кляй­ном и их сов­мес­тной уче­бе во ВГИ­Ке, уда­лось по­пасть на толь­ко за­рож­да­юще­еся со­вер­шенно иное те­леви­дение, го­товое быть ру­пором пе­ремен в но­вой стра­не. Ксе­ния ста­ла «ли­цом» ка­нала, не брез­го­вала лю­бой ра­ботой, да­же су­нулась под пу­ли в но­яб­ре 93-го го­да, бу­дучи на пя­том ме­сяце бе­ремен­ности. 

Ксе­ния меч­та­ла о де­воч­ке. Ма­лень­кой прин­цессе, у ко­торой бу­дут свет­лые гла­за Ан­дрея, мяг­кая улыб­ка, ее каш­та­новые во­лосы. Ка­залось, что она смо­жет пре­дос­те­речь дочь от оши­бок мо­лодос­ти, по­может пра­виль­но под­ска­зать путь, нап­ра­вит ее чутье в сто­рону муж­чи­ны, ко­торый бу­дет лю­бить, обе­регать, лас­кать, но са­мое глав­ное – де­воч­ка бу­дет лю­бить. Не бу­дет от­ри­цать чувс­тва. У нее не бу­дет бес­сонных но­чей, сдав­ленных ры­даний в по­душ­ку от то­го, что за­сыпа­ет ря­дом с ней дру­гой, бо­лее мяг­кий, ра­нимый, ми­лый, за­бот­ли­вый, ко­торый бу­дет прек­расным от­цом… 

И у не­го все­го один не­дос­та­ток, но сра­зу же пе­речер­ки­ва­ющий все ви­димые дос­то­инс­тва – имя у её му­жа не Ва­дим Мет­лицкий… 

Од­на­ко судь­ба в оче­ред­ной раз, ко­вар­но ус­мехнув­шись, вон­зи­ла в спи­ну ос­тро­зато­чен­ные ког­ти. Ро­ды ока­зались труд­ны­ми. Вок­руг Ксе­нии сос­ре­дото­чил­ся весь мед­персо­нал род­до­ма. Она сна­чала на­ходи­лась в соз­на­нии, за­тем про­вали­валась тем­ную мглу, в ко­торой то и де­ло проб­леско­выми огонь­ка­ми мель­кал бе­лый свет хи­рур­ги­чес­кой лам­пы. 

Боль уже дав­но не чувс­тво­валась. Те­ло Ксе­нии пре­быва­ло от­дель­но от ее мед­ленно уга­са­юще­го ра­зума. Из ее ут­ро­бы в мир пы­тал­ся прор­вать­ся мла­денец, го­товый к гон­ке за вы­жива­ние, тре­бова­тель­но бь­ющий и раз­ры­ва­ющий ее из­нутри, го­товый опо­вес­тить всех соб­равших­ся пер­вым кри­ком о том, что он здесь, явил­ся на свет бо­жий. 

В гла­зах Ксе­нии бы­ло сов­сем тем­но. Чер­ниль­ная мгла об­ле­пила со всех сто­рон, жен­щи­на по­теря­лась, бо­ялась, что па­да­ет в про­пасть, но пос­те­пен­но сде­лалось свет­ло, прос­ту­пили кон­ту­ры са­лона ав­то­моби­ля. То­го са­мого, пах­ну­щего из­люблен­ным сор­том си­гарет, где бе­жевая ко­жаная обив­ка на си­день­ях, а на зер­ка­ле ви­сит без­де­луш­ка в ви­де че­ток из сан­да­лово­го де­рева, гром­ко иг­ра­ет дис­ко...