Лабиринты

Де­вуш­ка по­ежи­лась, ви­дя в ок­не, как не­ров­ный спо­лох блес­нул на не­бе, пор­вал чер­ное по­лот­но гро­зовых туч. Хо­телось рас­пла­кать­ся нав­зрыд. Опять Ва­дим по­казал­ся из глу­бин па­мяти и вновь рас­тво­рил­ся, рас­сы­пав­шись на ос­колки раз­рознен­ных вос­по­мина­ний. Ксе­ния ску­чала по его при­кос­но­вени­ям, жар­ким объ­яти­ям, пь­яня­щим по­целу­ям, ее те­ло тре­бова­ло но­вых пор­ций бес­стыд­ных ласк, ко­торые так щед­ро и от­кро­вен­но да­рил ей муж­чи­на. 

В ту осень, ког­да его не ста­ло, она так на­де­ялась, хо­тела, что­бы он ос­тался в ней ма­лень­кой, кро­шеч­ной час­тичкой, ко­торая смог­ла бы дать вновь ему жизнь. Од­на­ко всё ока­залось тщет­но. Две не­дели за­дер­жки бы­ли выз­ва­ны стрес­со­вым сос­то­яни­ем, пот­ря­сени­ем, ду­шев­ной болью. Ког­да Ксе­ния нем­но­го приш­ла в се­бя пос­ле смер­ти Ва­дима, то спох­ва­тилась, ре­шила про­верить по ка­лен­да­рику цикл. Глу­пая на­деж­да по­яви­лась, от­ча­ян­но за­билась, как по­пав­шая в сил­ки пта­ха и тут же по­гас­ла, спус­тя че­тыре дня. 

На­чав­ше­еся кро­воте­чение ед­ва не сло­мило де­вуш­ку окон­ча­тель­но. Она пла­кала, кри­чала, слов­но в аго­нии, зва­ла Ва­дима, прок­ли­нала и умо­ляла ос­тать­ся. Но опять она про­иг­ра­ла, ос­та­лась сов­сем од­на. Ис­те­рика дли­лась дол­го, слиш­ком дол­го, заб­ра­ла все си­лы. Ба­буш­ка не­от­лучно си­дела под­ле нее, мол­ча пе­реби­рала во­лосы, гла­дила по го­лове, без слов вы­казы­вая под­дер­жку. Ес­ли бы не она, то де­вуш­ка сош­ла бы с ума от бе­зыс­ходнос­ти. 

И вот те­перь сно­ва на­кати­ло, сле­зы жгли гла­за, оди­ночес­тво на­кину­ло пет­лю, сжи­мало сер­дце на­мер­тво. Хо­телось ис­чезнуть, рас­тво­рит­ся в не­бытие, что­бы не чувс­тво­вать, как тос­ка вце­пилась мер­твой хват­кой в ду­шу, не хо­чет раз­жи­мать че­люс­ти. 

Как не по­хожи вы, и все-та­ки по­хожи. 
Всё ос­таль­ное рас­тво­рит­ся в по­целуе…

Рез­кий и дре­без­жа­щий звук двер­но­го звон­ка зас­та­вил Ксе­нию под­прыг­нуть на мес­те от не­ожи­дан­ности. Один длин­ный, два ко­рот­ких. Ко­му-то не тер­пе­лось по­пасть к ней в квар­ти­ру. Де­вуш­ка смор­гну­ла сле­зин­ку. В гла­за буд­то на­сыпа­ли ал­мазной пы­ли, ко­торая ре­зала ве­ки, раз­бо­лелась го­лова. 

Пы­та­ясь на­тянуть на ли­цо мас­ку бес­печнос­ти, де­вуш­ка рас­пахну­ла вход­ную дверь. На по­роге зас­тыл Ан­дрей, про­мок­ший бук­валь­но до нит­ки. Он ши­роко улыб­нулся, про­тяги­вая де­вуш­ке бу­кетик цве­тов, по­хожих на не­забуд­ки. 

- Вот! Это те­бе! Не дал им по­гиб­нуть, - па­рень про­тянул чах­лые цве­точ­ки, ко­торых яв­но уже нич­то не спа­сет. С его во­лос ка­пала во­да, но вид при этом был до­нель­зя до­воль­ный. 

- Ан­дрюш­ка! Ты с ума со­шел, - де­вуш­ка втя­нула его в квар­ти­ру, взя­ла зло­получ­ные цве­ты. – Под та­ким дож­дем и со­бака на ули­це не по­явит­ся, а те­бя на под­ви­ги веч­но тя­нет. 

- Ксю­ша, не будь та­кой серь­ез­ной, те­бе не идет, - от­бился Ан­дрей. – Нра­вит­ся по­дарок? 

- Очень, - де­вуш­ка кри­тичес­ки ос­мотре­ла цве­ты. 

Кро­ме гвоз­дик, ко­торы­ми ее ба­ловал быв­ший же­них, ус­певший сте­реть­ся из па­мяти, как не­ров­ный след на пес­ке, боль­ше ник­то ее бу­кетов ей не да­рил. Нет, Ва­дим, ко­неч­но же, от­да­вал ей все за­пасы фло­рис­ти­ки, ко­торым его ода­рива­ли пок­лонни­цы, но это не счи­та­ет­ся. 

- Вот и от­лично, - па­рень вновь улыб­нулся. Выг­ля­дел он при этом тро­гатель­но, и Ксе­ния смяг­чи­лась, не ста­ла выс­ка­зывать, что лю­бит цве­ты на клум­бах, а не в ва­зах, где они уми­ра­ют че­рез сут­ки. 

- Про­ходи и раз­де­вай­ся. Еще не хва­тало, что­бы у те­бя вос­па­ление лег­ких на­чалось. 

Де­вуш­ка прош­ла на кух­ню, су­нула бу­кетик в пер­вую по­пав­шу­юся ва­зоч­ку. За­тем по­дош­ла к Ан­дрею, ко­торый сто­ял по-преж­не­му в уз­ком ко­ридо­ре, меш­кал, ни­как не хо­тел из­бавлять­ся от про­мок­шей ру­баш­ки, прав­да, вер­хнюю кур­тку все же снял, ак­ку­рат­но по­весил на ве­шал­ку у вход­ной две­ри. Ксе­ния взя­ла его за ру­ку, бук­валь­но вта­щила в ван­ную.