Скверная жизнь дракона

— Пять медяков. Как постоялец можешь рассчитаться утром.

Вскоре крепкий, коренастый парнишка, явно приходившимся родственником хозяину, принёс кувшин и небольшую булочку белого хлеба. Из сосуда поднимались едва заметные клубы пара.

Налив в кружку бледно-красной жидкости, я сделал небольшой глоток и сладко-пряное вино тёплым комком ушло в утробу, наградив меня приятным, согревающим чувством. Набрав воздуха в лёгкие, я залпом осушил стакан, удовлетворённо выдохнул и с наслаждением стал прислушиваться к ощущениям: тепло от напитка медленно расходилось от живота по всему телу. Тепло — вторая причина столь завышенных трат на комнату.

Я откусил кусок хлеба и запил его вином. Хотелось напиться этим нектаром до смерти, в отместку за четыре дня пути, когда я мёрз как последняя собака, матеря всё на свете и насылая проклятия на всех и вся, кто только попадался мне на глаза. Караван едет, колёса у повозки скрипят, а ты, как тварь дрожащая, укутанная двумя слоями одеяла, сидишь в телеге и дрожишь от холода. А если не найду в городе места, куда пристроится на эти полгода, то помёрзну ещё в одном круизе.

Мотнув головой и стараясь отогнать дурные мысли, я хотел отломить ещё хлеба, но заметил, как парень, принёсший мне до этого вина, шёл в мою сторону с небольшим подносом в руках. На моём столе оказалась тарелка с горячим рагу, нарезка из вяленого мяса, пара ломтей козьего сыра и ещё один кусок хлеба.

Дверь в гостиницу открылась и внутрь зашли двое мужчин, в одним которых был Мирн. Увидев меня, он поднял руку в приветственном жесте. Повторив за ним, я пригласил их присоединиться.

— Ликус, рад тебя снова видеть! Смотрю ты отогрелся и стал выглядеть добрее! Или это вино так на вашего брата действует? — вечно позитивный караванщик, по совместительству начальник каравана, в котором я добирался до города, стал засыпать меня словами:

— Знакомься, это мой старый друг Нарик, организатор рабских аукционов в этом городе. Нарик, это Лик… Ликду…

— Лик’Тулкис, но Ликус проще произносить, — помог выкрутиться караванщику, видя, как он себе чуть язык не прикусил от соблюдения этикета. — Наши имена сложно выговаривать остальным разумным.

— Не сложнее, чем орочьи, — парировал Нарик.

— Смотря о каком племени идёт речь.

— Ты был в землях орков?

— Несколько раз, но надолго не задерживался.

— Как интересно. Мне вот доводилось лишь общаться с некоторыми из них. Племя Багрового Козла знакомо?

Неспешно продолжая разговор, два друга заказали себе ужин и вина. Решив обзавестись полезным знакомством в этом городе, я попросил записать на мой счёт. Поглощая еду и напитки, мы плавно перешли с темы орочьих племён на обсуждение того, как нам повезло, что на караван никто не пытался напасть. Потом я, как странствующий магос, рассказал парочку интересных историй.

Затем были искренние слова благодарности от Нарика в адрес церкви за то, что позволила использовать троптосов как живой товар. Ещё его отец, сорок лет назад светился от счастья, когда получил дополнительные вещи для продажи любому желающему, а не только строго установленным лицам по строго фиксированной цене и строго для убийства.

Нарик посетовал, что аукцион был неделю назад, а новый планируется минимум через три и теперь ему нечего мне предложить. Хоть мне раб и не нужен был, он всё равно стал заверять что, если вдруг мне понадобится живой товар или другие его услуги — он с радостью поможет. За соответствующую плату. Со скидкой, разумеется.

Закончив ужин и попрощавшись со мной, два друга направились к выходу, а я же подошёл к хозяину гостиницы, и попросив принести ко мне зажжённую свечу, чтобы растопить камин.

Стоило мне войти, как в дверь постучали — за ней стояла дородная женщина с моим заказом, который я обменял на медяк чаевых. Активировав сигнальный контур и немного повозившись с камином, я скоро стал наблюдать, как языки пламени с жадностью окутывали поленья, а вместе с ними волнами распространялось тепло, убаюкивая меня.

Глава 2

Позднее утро разбудило моросящим дождём, стучавшим по закрытой ставне и прохладой воздуха, медленно наполнявшей комнату.

— Доброе утро, — стоявший за стойкой парень, разносивший вчера заказы, буднично поприветствовал, стоило мне спуститься, — завтрак готов, можем принести в комнату. Что-нибудь ещё желаете?

— Нет, завтракать буду тут. Хочу рассчитаться за вчерашнее.

— С вас тридцать пять медных: пять за вино и хлеб, по десять за два заказа ужина и дополнения, — расплатившись, я сел за свободный стол.

В зале было почти пусто, а те из немногих, кто завтракал, старались быстрее закончить с едой и уйти по своим делам. Шум, доносившийся с улицы, доказывал, что город ожил после ночи. Вскоре принесли мой завтрак, состоящий из пшённой каши с фруктами и отваром из трав с ягодами. Медленно поглощая его, я стал обдумывать свою дальнейшую судьбу.

А у неё лишь три пути: остаться в этом городе, попробовать прибиться к какой-нибудь деревне за плату или же отправиться в другой город. Мёрзнуть вообще не хочется — значит последние про запас. А если оставаться здесь, то где? Жить всю зиму в гостинице? Идея просто огонь, учитывая, что ближе к зиме цены на аренду комнаты поднимут минимум в полтора раза. Не, деньги есть, хватит. Но надо будет снять на оплату заказа и ещё с двадцатку на три месяца. А если кто ушлый прознает, что я здесь проездом и жду заказ и устроит мне сладкую жизнь? Ведь по-любому узнает — номер на всю зиму редко кто снимает.

Перемещается между гостиницами через каждый месяц? Проще повесить на себя табличку с надписью «Я тут». Не, гостиница тоже на крайний случай. В район знати в качестве рассказчика ламповых историй? Ага, десять раз им нужен ксат. Который ещё и магос, а не бравый воин.

Хотя, можно попробовать арендовать квартиру в среднем городе? А сигнальный контур: как он сделан и как вшит в каркас? Но опять же, если кто прознает обо мне таком хорошем? Да и убираться и готовить постоянно тоже удовольствие ниже среднего. Не говоря про походы на рынок и заказ дров. Всё же стоит дождаться слов Раймарта о сроках. Если он закончит заказ к началу весны — останусь в городе. Но если к лету — то лучше будет это время провести в другом месте…

Когда я вышел на улицу, осенняя пора поприветствовала меня во всей своей красе. Сырость, наполнявшая воздух после дождя, густым киселём обволакивала открытые участки кожи. Лужи из грязи на главной дороге, хоть и вымощенной из камня, всё равно собиравшей на себе землю с ног снующих туда-сюда разумных. Эти самые разумные, быстрым шагом проносились по ней, меся эту жижу, кутаясь в плащи, спеша по своим делам и рассасываясь в проулках города.

Города, такого же, как и многие другие, непримечательного ничем, кроме дороги, проходящей сквозь него. Она связывала между собой два города-оплота, в близкой доступности от которых расположены скверны места: лес, село или что-то ещё. И люди идут туда, в надежде хоть что-то найти и добыть, очистить да продать. И кочуют они из одного города в другой, вместе с караванами и торговцами, каждый раз платя за вход и оставляя здесь часть своих денег. Тех самых кровных денег, которые достаются им тяжёлым трудом, но лёгким для города.

Это очень заметно в центральной части: в торговой аллее много различных лавочников, которые, даже в такую мерзкую осеннюю погоду стараются привлечь покупателей к своим товарам. Почти в каждом доме на первом этаже что-то располагается, будь то магазин или представительство гильдии, или сама гильдия, или даже несколько зданий отведены под одно место.

Как банк, на огромной каменной стене которого выложена и красиво украшена узорами надпись «Синяя Гортензия», написанное на эльфийском языке. Не иначе как название дома ушастых, что организовал его здесь. Но зная все их политические игрища внутри кланов и между домами — не факт, что он всё ещё подконтролен этому дому.

Внутренняя отделка соответствовала статусу — всё красиво, всё блестит. На стенах и потолке яркие светильники, на полу ковры разных цветов и узоров, у стен стоят скамейки со спинками, обитыми кожей. За отдельными стойками, отгороженными друг от друга, сидят работники в чистых одеждах.