Страница 28 из 41
До приезда моей семьи осталось всего несколько дней, когда я вдруг поняла, что именно сейчас моя жизнь начала напоминать сплошной ночной кошмар. Это определилось двумя основными аспектами – Сэм исчез из моей жизни, и я все чаще стала переноситься в его реальность. Казалось бы, ничего страшного, но вот только его реальность теперь была без него. Это выглядело жутко!
А началось все так…
После обследования странного тренажера, мы переместились на мою кровать, куда я притащила кофе и свой небогатый ужин, состоящий из бутеров. В последнее время я только и ела, что бутерброды с кофе. Сэму это не нравилось, но мне было вполне комфортно, тем более что из-за последних событий я никак не могла заставить себя приготовить хотя бы самый плохонький горячий ужин. Он требовал времени, которого у меня катастрофически не хватало. Мое любопытство зашкаливало, и я хотела знать все. Иначе, боюсь, я никогда не прощу себе, что что-то упустила. Так что бутеры и кофе.
Спать не хотелось, поэтому мы начали болтать обо всем понемногу. Сэм, прыгая по моей комнате, рассказал, что находится в его комнате вместо моей небогатой мебели советского образца. Выяснилось, что вместо моего стола стояла его кушетка, стены вообще быть не должно, так как его комната чуть ли не в два раза больше моей. Даже страшно подумать, что произойдет, если моя стена совместится с его комнатой. Подумав об этом, я захихикала, а Сэм, узнав ход моих мыслей, почему-то задумался, слегка улыбнувшись. Не воспринял же он это всерьез?
Итак, вместо злополучного шкафа – великолепный компьютер, вместо моей кровати – куча разных тренажеров и море свободного пространства. Он так увлеченно расписывал, что мне страшно захотелось увидеть все это воочию. А еще аппетит разыгрался, когда Сэм описал свою кухню и ежедневное свое меню. Тут уж зависти обжоры в моем лице не было предела. Я страшно любила покушать, а узнав, что дневное меню у них подается в уже готовом виде, в контейнерах, которые активируются при помещении в своего рода духовку или микроволновку. Причем в разном направлении – часть из них остужается, а другая часть нагревается. Соответственно, холодные блюда остаются холодными, а горячие – нагреваются до комфортной температуры. Еда полезная и невероятно вкусная, хотя те, кто постоянно употребляют ее в пищу, уже привыкли настолько, что практически не ощущают вкусовой разницы. Мне пришлось немало его попытать, чтобы он признался, что ему нравится из того, что он ест каждый день. Видимо, это был серьезный вопрос, о котором он прежде и не задумывался, поскольку раздумывал над ответом он не менее четверти часа. А потом выдал список блюд, после чего ему пришлось изрядно поднапрячься, чтобы описать из чего они состоят, и рассказать о вкусе. Кулинарная пытка настолько его утомила, что он просто свалился на мою кровать, увлекая меня за собой, потом сгреб меня в охапку, мешая встать. У меня же, как назло громко заурчало в животе. Я решила быстренько съесть еще пару бутеров, пока Сэм валяется на моей кровати. Не без труда выбравшись из теплых объятий, я поползла на кухню и, щелкнув кнопкой на кофе-машине, начала нарезать колбасу. Когда со вторым ужином было покончено, я быстренько приняла душ, почистила зубы, избавляясь от кофейного послевкусия, которое к утру грозило превратиться в нападение на рот злобных зомби-хомячков со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Вернувшись в комнату, я не застала в ней Сэма и, решив, что он последовал моему примеру и тоже пошел перекусить, улеглась на кровать, нагревая местечко под покрывалом. Сама не заметила, как уснула. Все-таки множество событий сегодняшнего дня давали о себе знать, и нечеловеческая усталость обрушилась на меня после чашки кофе и прохладного душа. Мышцы заныли, и я погрузилась в спасительный сон, спасающий от долгого верчения с боку на бок.
Проснулась я, как ни странно, среди ночи, хотя думала, что просплю, по меньшей мере, сутки. Я спала одна. Сэма не было. Я подумала, что, возможно, он решил заняться своими делами или поработать пока я сплю. Это было крайне эгоистично – думать только о своих потребностях, но по-другому я не могла, по крайней мере, теперь. Мне страшно хотелось, чтобы он был сейчас со мной. Тело все еще ныло и его теплая ладонь на моей пояснице – была бы, как нельзя кстати.
Я включила ночник, потянулась, разминая затекшие мышцы, посмотрела в окно и… остолбенела. У меня, похоже, теперь совсем нет компьютера. Вместо него стояла кушетка белого цвета с гладкой поверхностью и несколькими квадратами пластмассы, аккуратно сложенными в стопку на одном углу.
Не решаясь подойти, я стояла в напряженной позе, сжимая и разжимая пальцы. Затем в два шага преодолела расстояние до нового предмета моего интерьера. Немного помедлив, потянулась и невесомо коснулась незнакомой ткани. Кожа или пластик? Похоже, что второе. Мягкий, но какой-то не слишком гладкий. Рука по нему не скользила, она шла как по клеевой поверхности – залипая и продвигаясь словно рывками. Тут я додумалась провести рукой в обратном направлении, а затем вообще по кругу. Выяснилось, что у материала было направление. Навряд ли это были ворсинки, скорее чешуйки, которые не давали соскальзывать не только моей руке, но и, возможно, сидящему на них Сэму, а также пластмассовым листам, все еще лежащим в трех сантиметрах от моей руки. Я осторожно взяла один из них и чуть не уронила, когда от моего прикосновения планшет зажегся ярким светом. Я побоялась что-то с ним делать, поскольку на обычные для нашей техники движения пальцев он не реагировал. Пришлось признать свое поражение перед техникой будущего… я надеюсь. Я снова переключила свое внимание на софу. Она была для меня понятнее. Слегка надавив на поверхность, я услышала глухой звук и под моей рукой кушетка пришла в движение, облегая и даря ощущение полнейшего комфорта. Как будто это место только и создано для того, чтобы на нем лежала моя рука. Решившись, я присела прямо рядом с планшетами в колыхающуюся поверхность кушетки. Она оставалась такой совсем недолго, до тех пор, пока не приняла идеальную форму для моей попы. Когда я перестала двигаться, она тоже замерла. Прислушиваясь к новым ощущениям, я поняла, что сон ко мне сегодня уже не придет, а любопытство задушит, если я досконально не исследую новую мебель.