Страница 41 из 53
– Хорошо.
Тася по очереди обняла обоих, поцеловала и снова осталась ждать у окна, то горько вздыхая, то улыбаясь, вспоминая растерянные лица Саши и мамы.
На этот раз Саша привёз всё, что нужно и даже планшет с фильмами, чтобы ей не было скучно.
– Как родители? Напугала я их?
– Как обычно, меряют давление и пьют капли.
– Саша, зачем ты так? Они переживают о ребёнке не меньше нас.
– Да всё в порядке. Елизавета Петровна уже всех успокоила, сейчас пошли дружно сеять морковку, мальчишки тоже с ними. Дом полон народа, а мне так пусто без тебя. Ты надолго здесь?
– Дней десять, не меньше. Я когда вас ждала, так плакать хотела, а как увидела то, что вы привезли, слёзы сразу исчезли.
– Слёзы превратились в искры гнева, при виде носочков с дыркой на пятке, – улыбаясь, сказал Саша.
– А ты лучше поступил? Принёс самое важное – лак для волос. А если честно, мне после этого недоразумения легче стало. А то бы раскисла совсем. Как хорошо, что вы у меня есть.
Она привстала на цыпочки и поцеловала мужа.
– Я пошла, а то меня там уже потеряли.
В перинатальном центре Тасе понравилось. Чистая светлая палата, просторное окно прикрыто жалюзи бежевого цвета, функциональные кровати. Над кроватью лампа на кронштейне, рядом расположен щиток с розетками для подключения аппаратов, кнопка вызова медсестры. Туалет и душевая комната на две палаты, соединенные небольшой прихожей. Едва она легла, как в палату зашёл серьёзный мужчина лет пятидесяти и медсестра с папкой в руках. Врач осмотрел Тасю, послушал сердцебиение плода, сказал, что беременность пока будут наблюдать. Продиктовав назначения, он ушёл.
Вскоре медсестра сделала два укол и подключила капельницу. В палате Тася находилась одна. Ничто не отвлекало от дум о малыше. Страх за его судьбу подступил с новой силой. Она вспомнила рассказ Людмилы, с которой лежала в больнице на Курнатовского, о том, что её девочка родилась в двадцать восемь недель, органы ребёнка были ещё не развиты, и врачам пришлось сотворить чудо, чтобы её спасти.
«Господи! Молю тебя, помоги моему малышу, не заставляй его, невинного страдать. Пусть он родится, как и положено всем детям на свете», – шептала она молитву и слёзы тихо скатывались на подушку.
Тася не заметила, как уснула. Проснулась ночью от резких толчков в животе. Ребёнок вертелся, пинался, у неё появилось такое чувство, что он из чего-то старается выпутаться. Чтобы как-то его успокоить, она положила руки на живот и стала шёпотом уговаривать:
– Мама любит тебя, мы все ждем, когда ты родишься, но ты ещё такой маленький, не торопись, надо подрасти и тогда всё будет хорошо.
Она рассказывала ему, как хорошо им будет всем вместе. Что братья любят его и выбрали ему имя. Какой у него большой и сильный папа, который никогда никому не даст его в обиду. То ли слова подействовали на малыша, то ли тёпло материнских ладоней проникло к нему и согрело. Малыш постепенно затих, успокоился, и Тася тоже задремала.
Утром её пригласили в кабинет УЗДГ на первый этаж. Специалист, который смотрел её вчера долго водил датчиком по животу, потом произнес:
– Ничего не понимаю! Почти всё в норме, за одну ночь картина совершенно изменилась.
– Он ночью буянил, словно с чем-то боролся, а к утру успокоился, – сказала Тася.
–Был у нас случай, взяли женщину срочно на кесарево сечение из-за плохого кровотока, а когда ребёнка вынули, оказалось, что он пуповину в кулачке сжал, чего только в нашей практике не бывает! Вот и ваш, возможно, ночью пуповину распутывал. Боец он у вас.
– Так и есть, мы с ним право на жизнь доказываем с четырнадцати недель, – ответила Тася, с нежностью глядя на монитор, где малыш снова короткопалой ручкой теребил курносый нос.
В течение двух недель Тася регулярно ходила на УЗИ. Каждый раз она внимательно смотрела на своего сына, проникаясь мыслью, что он живёт своей жизнью, независимой от того что думают о нём люди, наблюдающие за ним на экране монитора. Эти две недели сблизили её с малышом больше, чем предыдущие месяцы.