Страница 25 из 53
Всесвятский женский монастырь находился километров в двадцати от города. Тася и Александр выехали после обеда, и пока добрались до нужного места, время перевалило за полдень. Зимнее холодное небо, затянутое тучами, навевало на землю сумрак. Казалось, что солнце вот-вот закатится за заснеженные сопки, и наступит ночь.
Они оставили машину возле зелёной металлической ограды и через большие ворота, которые оказались незапертыми, вошли на территорию монастыря. Разметённая от снега дорожка, выложенная бетонными плитками, вела мимо резной беседки к двухэтажному кирпичному зданию, с луковичной главкой. Отыскав вход с иконой Иисуса Христа над дверью, они перекрестились, и вошли в помещение церкви.
Посетителей в притворе не было. Только в церковной лавке за витриной стояла пожилая монахиня. Взгляд матушки светящийся добротой и участием ободрил обоих. Она приветливо улыбнулась, словно ожидала их прихода. Тася спросила, как к ней обращаться.
– Матушка Василина, – ответила та.
– У нас случилась беда, мы приехали к вам за помощью, – начала рассказывать Тася о том, что привело их в обитель. Она поведала женщине в чёрном одеянии всё, что накопилось за время, прошедшее после приговора, вынесенного её ребёнку. Сбиваясь и возвращаясь к уже сказанному, она говорила о своих метаниях в поисках правильного решения, о боле и страхе, что преследовали её. Монахиня, глядела на Таисью спокойными мудрыми глазами, внимательно слушала сбивчивый рассказ, ни разу не остановив. Когда Тася замолчала, матушка подала ей и Александру свечи и сказала:
– Аборт это смертный грех. Надо помнить, чтобы с нами ни случилось, на всё есть воля Господа нашего. Молитесь.
– Я не знаю таких молитв матушка Василина, – покраснев, произнесла Тася.
– Слова сами придут, сердце подскажет.
Они вошли в молельный зал. В вечернем полумраке мерцали лампады, на высоких подсвечниках горели свечи, пахло ладаном и расплавленным воском. Перекрестившись, Тася и Александр зажгли свечи и поставили их у икон Христа Спасителя и Пресвятой Богородицы. Маленький храм был наполнен покоем. Возникало чувство присутствия какого-то доброго духа, глубоко проникающего в душу, от этого приходило ощущение единения, слияния с окружающим. Вера во всесилие Господа, о которой они вспоминали только при случае, нахлынула остро, осязаемо.
– Господи! Помоги мне вынести то, что послал мне в испытание. Я не знаю за что оно мне, но верю, заслужила его. Прости меня грешную, что замыслила убить дитя своё нарожденное, которое сама же вымолила у тебя, – шептала она слова, идущие от самого сердца.
Слёзы текли по щекам, принося облегчение, смывая с души накипь, которой она покрылась, следуя за холодным рассудком. Тася просила милости для ребёнка и защиты от тьмы, что окружила её, благодарила за надежду, которая пришла на место отчаяния. Излив в молитве свою боль, она замолчала, глядя на лики святых просветлённым взглядом. Горячая ладонь Саши коснулась её руки. Не говоря друг другу ни слова, они перекрестились и вышли из храма. Матушка Василина ждала в притворе.
– Вы знаете, мы чаще стали надеяться на себя, и забываем уповать на Господа, – заговорила она. – Вам нужно оставить гордыню, доверить себя воле Божьей и молиться.
Слова матушки были как откровение. Она словно открыла в тёмной комнате окно, и свет пролился на то, что они знали всегда, но разум закрывал доступ к пониманию простых и понятных заповедей: «Верь в Господа своего, возлюби ближнего своего, не убий …»
– Спасибо! – благодарно произнесла Тася.
Они вышли из церкви и остановились на крылечке, поражённые произошедшей переменой. Тучи, накрыв монастырский двор лёгкой порошей, развеялись. Белоснежное покрывало искрились, под лучами вырвавшегося из плена облаков солнца, освещая всё вокруг неземным сиянием.
– Божью благодать ангелы принесли, – сказала матушка Василина, которая вышла из храма следом за ними.
– Хорошо-то как тут, спокойно… даже уезжать не хочется.
– Пошли, прогуляемся,– предложил Александр, взяв жену за руку.
Они брели по дорожкам мимо монастырской звонницы, келейного корпуса, хозяйственного двора, гостиницы для паломников.
– Тася, я понимаю, какой это был удар для тебя, поэтому молчал, ждал, когда ты успокоишься, перестанешь искать ответа в интернете, и захочешь поговорить со мной, – начал разговор Саша. – Я рад, что мы приехали сюда. Твоя беседа с матушкой Василиной на многое мне открыла глаза. Ты боишься, что если ребёнок родится больным, я не выдержу такой ноши, и уйду из семьи. Как ты могла подумать обо мне такое! Малыш мой сын. Мы вместе отвечаем за его судьбу. Я категорически против аборта. Мы пройдём этот путь вместе, до конца, каким бы тяжким он ни был. И прошу тебя, говори мне обо всём, что тебя тревожит. Я не могу больше выносить твоё молчание и пустой взгляд в никуда.
– Этот разговор ждали мы оба. Не буду обманывать, я действительно боялась потерять тебя. Ты молчал всё это время, и я решила сделать страшный выбор сама. Ты даже не представляешь, какой сейчас груз снял с меня, приняв решение за нас двоих. Да, мы будем бороться за нашего ребёнка, и верю, что Господь услышит наши молитвы.