Страница 44 из 125
-- Делаем, --уклонился я от прямого ответа.
Котин выразительно посмотрел на меня, хотел бы-ло что-то сказать, но отвернулся и промолчал...
По-моему, он тоже отлично понимал, что противотанковые мины куда более надежное и эффективное средство, чем рвы. Ведь мины способны не только задерживать танки, но и выводить их из строя, даже уничтожать. Кроме того, мины не демаскируют оборону, их можно перемещать на особо опасные направления и быстро там устанавливать...
Хорошей школой боевой подготовки для всех родов войск явились осенние тактические учения 1940 года, проведенные первоначально в МВО, а затем во всех приграничных военных округах. В ходе этих учений ГВИУ широко и всесторонне проверяло на практике выработанные нами скоростные методы организации, постройки и инженерного оборудования оборонительных позиций и исходных районов для наступления.
К сожалению, учения не сочетались с организационными мероприятиями. Осенью 1940 года из состава Вооруженных Сил были уволены рядовые, прослужившие установленный срок. Многие из них имели боевой опыт. Призванные же вновь к зиме 1940/41 года только проходили начальную подготовку.
Генерал Карбышев
На одном из испытаний весной 1941 года мне довелось вновь повстречаться с Д. М. Карбышевым. Стояла отвратительная погода. Мокрый снег таял, едва коснувшись земли. Танкодром размок. Участники испытаний передвигались на вездеходах. И надо
же было случиться: у машины Д. М. Карбышева соскочила гусеница.
Водитель занялся исправлением вездехода. Командиры сидевшие в кузове машины, покуривая, наблюдали за его работой. Кто-то предложил оставить машину и пройти к месту испытаний пешком.
Дмитрий Михайлович строго посмотрел на говорившего.
-- Поврежденную машину надо не бросать, а быстро исправлять, -- твердо сказал он, -- Попрошу сойти с вездехода!..
Водителю помогали все. В том числе и майор, предлагавший нам несколько минут назад идти пешком. Не стоял сложа руки и сам Карбышев. Вскоре гусеницу надели, и машина тронулась.
Этот случай произвел большое впечатление не только на тех, кто ехал вместе с Д. М. Карбышевым.
Позже, уже во время испытаний, один из водителей спросил у меня:
-- Товарищ полковник, как фамилия генерала? Вон он стоит и что-то пишет?
-- Карбышев Дмитрий Михайлович.
-- Этот не подведет! С первого взгляда он вроде хрупкий, а наверное, не одну войну прошел... Я рассказал о Карбышеве.
-- Неужели успел воевать с японцами? Ему и полсотни трудно дать, а с русско-японской войны прошло
Тридцать пять лет! -- с недоверием произнес водитель.
Как же удивился боец, когда услышал, что генералу пошел седьмой десяток!..
Д. М. Карбышев был одним из тех, кто всецело разделял наши тревоги и заботы об обеспечении войск инженерной техникой. Он не раз говаривал, что инженерные мины являются сильнейшим оружием в
борьбе с врагом, что это особенно убедительно доказано в боях на Карельском перешейке и что, занимаясь вооружением наших войск, надо помнить указание В. И. Ленина: "Самая лучшая армия, самые преданные делу революции люди будут немедленно истреблены противником, если они не будут в достаточной степени вооружены... "
. -- Вооружение же современной армии отнюдь не ограничивается только огнестрельным оружием, -- напоминал генерал-лейтенант.
Да, много было памятных встреч.
Довелось мне, например, участвовать в испытании оригинальной противотанковой летающей мины, предложенной генералом И. П. Галицким. Мина была устроена таким образом: когда танк наезжал на растяжку или замыкатель, сбоку вылетала противотанковая мина и поражала бронетехнику в борт. Иван Павлович разработал ее еще в начале тридцатых годов, но в серийное производство эта мина так и не пошла.
Инженер Линьков
Во второй половине марта 1941 года мне позвонил начальник бюро изобретений НКО Владимир Васильевич Глухов:
-- С тобой хочет увидеться инженер Григорий Матвеевич Линьков.
Через несколько минут в отдел вошел крепко сложенный, среднего роста военный с бритой головой и показал мне схему мины, управляемой по проводам. Она тоже предназначалась главным образом для борьбы с танками противника. Григорий Матвеевич не знал, что подобная система неоднократно предлагалась до него. Но для внедрения ее требовались многие тысячи километров провода, которого нам почти не отпускали.
Так я познакомился с будущим легендарным партизанским командиром. В июле 1941 года мы свиделись вновь. Оба обрадовались встрече. Я рассказал о подготовке партизан и не был удивлен, что Григорий Матвеевич в свои сорок два года хочет воевать в тылу врага. Глядя на этого уверенного в себе, коренастого уральца, бывалого воина и грамотного инженера,
можно было сказать наверняка, что с таким командиром партизаны не пропадут.
Помнится, мы вместе как-то обедали. Линьков очень убедительно доказывал, что при создавшемся положении удары по растянутым коммуникациям противника будут весьма ощутимы и на фронте.
-- Змее надо наступить на хвост! -- убежденно говорил Линьков. -Голову она повернуть не сможет. Ей сейчас приходится смотреть только вперед, иначе голову отрубят на фронте!
Григорий Матвеевич был убежден, что у нас имеются неограниченные'возможности для партизанской войны и нужны только люди, способные бить врагов с помощью современной техники, в том числе -- с помощью мин. Он свято верил в высокие патриотические чувства советских людей, поневоле оказавшихся в тылу врага, и блестяще понимал значение географического фактора в партизанской борьбе против моторизированного противника...
Через год я узнал о замечательных делах Линько-ва. Имя его гремело от Белоруссии до Смоленщины.
Григорием Матвеевичем мы часто встречались и после войны. Даже работали вместе над вопросами истории партизанской борьбы. Крепко подружились. Так жаль, что нелепый случай в начале 1962 года оборвал его яркую и красивую жизнь.
Заявки на мины урезаны
Будучи начальником отдела в ГВИУ, я продолжал поддерживать тесную связь с Центральным управлением военных сообщений. Там работал известный энтузиаст минноподрывного дела В. А. Антипин, и мне пришла мысль через него воздействовать на генерала И. А. Петрова, от которого в значительной степени зависело снабжение войск инженерными минами. Нашим союзником стал и заместитель начальника военных сообщений Красной Армии генерал 3-Й. Кондратьев. Он дал в ГВИУ заявку на 120 000 мин замедленного действия для железнодорожных войск. Заявка эта подверглась тысячекратному сокращению. ГВИУ смогло выделить военным железнодорожникам лишь... 120 МЗД.