Страница 41 из 125
Тогда из округа прислали самолет уже за двумя пострадавшими. Он вовремя домчал нас до Ленинграда. Когда начали операцию, я уже терял сознание...
В госпитале пролежал два месяца.
В середине марта 1940 года в наш госпиталь привезли большое количество раненых в боях за Выборг. В 12 часов по местному времени финны должны были оставить его нам. Однако рано утром после артиллерийской и авиационной поддержки наши войска были брошены на штурм разрушенного и горящего города и понесли огромные потери. И это было сделано по приказу Сталина. И в госпитале я впервые услышал, что ему не жалко русской крови.
В мае я был выписан из госпиталя со справкой об инвалидности. Этот документ меня оглушил. Я не знал, что буду делать на гражданской службе.
Рука моя еще висела. Были перебиты нервы. Правой рукой я действовать не мог. Но о переходе на гражданскую службу не могло быть и речи.
Начальству я показал справку, но попросил оставить меня на военной службе. Меня оставили. Оказалось не зря...
В результате кровопролитной непопулярной войны, которая показала как ослабла Красная Армия после репрессий 1937 -- 1938 годов, граница была отодвинута на запад более чем на 10 километров от Ленинграда, но Финляндия из англо-французского блока перешла в гитлеровский лагерь, а это привело позжб к гибели сотен тысяч ленинградцев во время блокады, которой не-было бы если бы мы не воевали с Финляндией.
Больше того, война с Финляндией могла привести нас к войне против антигитлеровского блока, если бы она затянулась еще на несколько дней. Англичане уже готовились нанести удар по бакинским нефтепромыслам и уже готовился корпус для помощи финнам.
Глава 4. В Главном военно-инженерном управлении.
Начальник Отдела заграждений и минирования
Госпитальные хирурги сделали, казалось бы, немыслимое, сохранив мне руку. Но для того чтобы восстановилась деятельность нервов в кисти, требовалось длительное лечение у специалистов.
Проводить такое лечение на полигоне было невозможно. И друзья опять проявили трогательную заботу:
я еще находился в отпуске, когда узнал о новом назначении. Меня утвердили начальником отдела заграждения и минирования Управления военно-инженернойподготовкиГлавноговоенно-инженерного управления РККА.
Новая должность волновала и радовала.
Опыт войны с белофиннами убедительно доказал, что даже самые примитивные, но умело поставленные мины способны наносить наступающим войскам ощутимый урон, затруднять использование путей сообщения и уцелевших зданий. Хотелось верить, что этот опыт положит конец недооценке минных заграждений, откроет большие перспективы в нашей работе.
С такими мыслями я и явился для представления к начальнику Главного военно-инженерного управления Красной Армии Герою Советского Союза генерал-майору Аркадию Федоровичу Хренову, с которым не раз встречался на Карельском перешейке. Невысокая его фигура часто появлялась тогда в самых гиблых местах.
Генерал встретил меня приветливой улыбкой:
-- Гора с горой, как говорится... Садитесь, Илья Григорьевич. Потолкуем.
В июне 1940 года Инженерное управление Красной Армии начало переформировываться в Главное военно-инженерное управление (ГВИУ). За незначительной, казалось бы, переменой в наименовании скрывался важный смысл. На плечи А. Ф. Хренова легла тяжелая забота о преодолении отставания наших инженерных войск в техническом оснащении и специальной подготовке.
А. Ф. Хренов хорошо знал цену минновзрывным заграждениям и, разрабатывая штаты ГВИУ, предусмотрел создание двух самостоятельных отделов:
отдела заграждений и отдела электротехники. Однако нашлись люди, которые усмотрели в этом излишество. Вместо двух отделов, способных в короткий срок выполнить большой объем неотложных работ, был образован лишь один относительно небольшой отдел заграждений и минирования в составе Управления подготовки. Его-то я и должен был возглавить.
Аркадий Федорович сразу поставил передо мной несколько конкретных задач. Они все вытекали из одной главной -- быстрее ликвидировать наше отстав-вание в технике минирования и разминирования.
Работать с Аркадием Федоровичем было легко и приятно. Мы приступили к обновлению существовавших и созданию новых наставлений и инструкций, в том числе Положения по устройству оперативных заграждений. Утверждение этого документа Наркомом обороны позволяло сполна обеспечить войска минноподрывным имуществом и создать необходимые запасы его на складах.
Работа велась весьма интенсивно, но время -- увы! -- бежало еще быстрее. Международная обстановка все усложнялась.
Наша страна уже вплотную соприкасалась на западе с сильной военной машиной фашистской Германии, подмявшей Австрию, Польшу, Чехословакию, Норвегию, Бельгию, Голландию, Данию, а потом И Францию. Союзница Германии -Италия -- хозяйничала в Абиссинии. Угроза вторжения нависла над Англией.
В предчувствии беды
Можно было ожидать, что все эти осложнения не застанут нас врасплох. Но, познакомившись с подготовкой к устройству заграждении в приграничной по*лосе, я был просто ошеломлен. Даже то, что удалось сделать в этом отношении в 1926 -- 1933 годах, оказалось фактически ликвидированным.
Не существовало больше складов с готовыми зарядами около важных охраняемых мостов и других объектов. Не было не только бригад, предназначенных для устройства и преодоления заграждений, но даже специальных батальонов. В железнодорожных и инженерных войсках остались лишь небольшие подрывные команды да роты спецтехники.
А ведь вопрос о создании специальных частей для устройства и преодоления минновзрывных заграждений, для нарушения работы вражеского тыла с помощью инженерных мин впервые ставился группой командиров 4-го железнодорожного полка еще в 1928 году! На Украине, например, к 1932 году имелось четыре специальных батальона, дислоцировавшихся на железнодорожных узлах в приграничной полосе. Были такие батальоны и в других округах.
В конце 1937 -- начале 1938 года Инженерное управление разработало штаты специальных минно-подрывных батальонов. Но в подготовке материалов участвовали работники Генерального штаба, которые, к несчастью, были вскоре после этого репрессированы, Проект похоронили.