Вдох-выдох

— Как вы познакомились? — Ярослав запретил рассказывать о нем, о месте их пребывания, о том, что хоть чуть-чуть ее настораживает, а вот спрашивать не запрещал, и самой пытаться разобраться в ситуации тоже не запрещал.

— С Самарским?

— Да, со Славой.

Почему-то Саше казалось, что Глафира в курсе, что ее выкрали, что силой держат в доме, что требуют от отца определенных действий, но раз спрашивает, получается... Не знает?

— Он известный человек, мой отец с ним... сотрудничает, — воюет, соперничает, пытается ударить сильней, чтоб не встал, а потом терпит удары в ответ.

Ей-то точно никто не запрещал говорить Глаше правду. Сложно запретить, даже не появившись, но правду сказать было как-то… стыдно, что ли.

— А вы, как познакомились вы? — сложный выбор. С одной стороны, ведь Саша могла ответить, что такой добрый, отзывчивый, лучший в мире Славочка ее выкрал, и посмотреть на то, как улыбка сходит с лица Глафиры. А потом еще добить рассказом о том, как он упивается ее страхом, как унижает и делает больно. А с другой, ведь она сделает этим хуже не Самарскому, а женщине. Ни в чем неповинной Глафире, пусть не матери, но искренне любящей не совсем своего ребенка. А что может быть больнее, чем разочаровываться в детях? Молчание затянулось, нужно что-то сказать, а не пялиться в одну точку.

— На приеме, я была с отцом, а Ярослав Анатольевич со спутницей... — лучше соврать, а если Глафира спросит потом у Самарского, пусть сам разбирается с тем, как бы остаться в ее глазах непорочным ангелом.

— Снежана! Я так рада за них... — она хотела сказать что-то еще, но видимо, как всегда не судьба.

— Дамы, позволите разбавить компанию? — без спроса, без стука, даже, кажется, беззвучно, на пороге появился Самарский собственной персоной. Он тепло улыбнулся Глаше, сделал шаг в комнату, Саша непроизвольно поежилась.

— Мы говорили о тебе... — с какой любовью Глафира смотрела на своего воспитанника! Не сложно поверить, что все сказанное о нем для нее — истинная правда. — Саша рассказывала, как вы познакомились.

— Правда? — Яр оглянулся на девушку, вопросительно приподняв бровь. — Как же? Я что-то подзабыл.

Ему стало любопытно, как она расскажет в его присутствии о том, что ее выкрали, это будет занимательно. А Глаша... С ней все равно придется объясняться.

— На приеме. Помните, вы устраивали прием по случаю выигрыша тендера, и мы с отцом были приглашены? — такого не было, никогда, и быть не могло. На подобный прием Титов бы не пришел, а если бы пришел, разнес бы к чертям ни в чем неповинное здание. Девочка врет, и как оказывается — довольно искусно.

— Конечно, — Яр смотрел в медовые глаза неотрывно, — теперь вспомнил, так и было. Не знаю, как я мог забыть?

— Там было слишком много людей, не мудрено, — дуэль взглядов победил мужчина. Саша отвернулась, предпочитая вновь заняться созерцанием вида из окна. Стоило посмотреть на обидчика, в ней просыпались странные чувства — страх вперемешку с интересом, его хотелось разглядывать, и это само по себе волновало.

— Я даже не знала, что ты устаиваешь приемы, Слава, будто в старые времена, с танцами, масками, светскими беседами... — Глаша мечтательно закрыла глаза, вспоминая сотни прочитанных за жизнь книг, в которых все было именно так, только в прошлом тысячелетии.

Голос няни тоже отвлек мужчину от разглядывания теперь уже профиля Титовой, он невольно усмехнулся фантазиям Глафиры.

— Не совсем, Глаша, эти приемы больше напоминают собрание напыщенных, часто уже изрядно выпивших, индюков, никакой романтики.

— Вечно ты так... — женщина открыла глаза, скривилась, теперь уже представляя, как все происходит на самом деле, а потом и вовсе встала. — Не хочу оставить вас без обеда, пожалуй пойду.

Под пристальным взглядом Ярослава она собрала все свои пожитки, направилась к двери. Саша до последнего надеялась, что он последует примеру Глафиры. Снова не судьба.

— А ты, оказывается, отлично умеешь врать... — Яр подошел к столу возле окна, устроился на нем, продолжая смотреть на внешне спокойную Сашу. Только внешне, внутри сердце снова ускоряло ритм. — Почему же не рассказала правду? Представь как красиво, могла бы крикнуть, что я тебя выкрал, прежде чем я успел бы вывести оторопевшую Глашу, попросила бы позвонить куда надо...

Не выдержав, Саша бросила на него презрительный взгляд — издевается.

— А там, гляди, она бы посоветовалась с Артемом, который к тебе благоволит, и все — дело в шляпе, эти двое устроили бы тебе побег, ценой собственной работы, конечно, но согласись, хотя бы из благодарности — ты могла бы обеспечивать их всю жизнь... Хотя нет, твой папаша мог бы, ты ведь у нас еще ни копейки не заработала в своей жизни, верно? — откуда в нем желание говорить гадости, не знал даже он сам, но перебороть себя не мог.

— Лучше сдохнуть с голоду, чем зарабатывать как такие как вы!

— Ну-ну... Так зачем ты соврала? Если думаешь, что я оценил попытку выгородить меня перед Глафирой, ошибаешься.

Саша улыбнулась. Вот о чем она думала в последнюю очередь, так это о том, чтобы выгораживать Самарского.

— Она считает своего Славу лучшим... — окинув мужчину взглядом, Саша будто хотела доказать, что сама-то ничего "лучшего" в нем не видит. — И вот ее-то я расстраивать не хотела, не хватало, чтобы человек в возрасте осознал, какую же... сволочь воспитал.