Вдох-выдох

— Проснулась? — оглянувшись, он улыбнулся Саше, делая вид, что не замечает растерянности, что глаза, размером в пять копеек — это норма.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — не в состоянии толком справить с трясущимися почему-то даже сейчас руками, Саша опустилась на табурет, втупившись взглядом в повернутого к ней спиной мужчину.

Он снова оглянулся, улыбнулся, подошел, склонился к губам, а слова выдохнул в них прежде, чем поцеловать:

— Я люблю тебя.

На этом он не остановился, изогнулся дугой, так, что лицо оказалось на уровне пояса халата, поцеловал еще и его.

— И тебя я люблю.

Борясь с желанием растечься тут же карамельной лужей, Саша встряхнула головой.

— Об этом, — девушка выставила вперед руку, — ты ничего не хочешь мне сказать об этом? — ответом ей стал задумчивый взгляд голубых глаз. Он усиленно делал вид, что действительно задумался.

— Это запястье, — ее поцеловали в запястье. — Это большой палец, — поцеловали в него. — Это, указательный, — и в него. — Это, средний, а вот это… безымянный, — объясняя элементарный вещи, он улыбался так искренне, что Саша не знала, чего хочет больше — придушить или расцеловать. — А на нем… кольцо. Красивое, кстати.

— Откуда? — посчитав, что его задача исполнена, она все поняла, Самарский подошел еще ближе, забрался под полы халата, горяча кожу новыми прикосновениями.

— А как ты думаешь? — он явно не был настроен на серьезный разговор, отвечал вопросом на вопрос, нежно касался кожи на шее, за ушком, что-то мурлыкал, не давая сосредоточиться и ей.

— Ты… Ты что… Ты хочешь? — озвучить собственные мысли, ей было невероятно сложно. Особенно сейчас, когда он так мешал.

— Я, — поцелуй в шею, — хочу, — в щеку, — чтобы ты, — в нос, — стала моей женой, Александра.

— Боже, — она готова была упасть со стула. Не придержи ее руки мужчины, это непременно случилось бы.

— Я могу считать это согласием? — взгляд Самарского вдруг стал серьезным, да и Саше смеяться как-то расхотелось.

Никогда, она ни разу в мыслях не доходила до подобного. Отношения, ребенок — да. Но ни разу она почему-то не соотносила подобное со свадьбой. Она Самарского со свадьбой не соотносила.

— Но ты уверен? — будто впервые, она посмотрела свою руку, а потом снова на него.

— В чем? Что я люблю тебя? Да. Что я хочу прожить с тобой жизнь? Да. Что я хочу, чтоб наш ребенок носил мою фамилию — да.

— Но это же серьезно… — Саше казалось, что она выглядит сейчас полной дурой, задавая никому ненужные вопросы, вместо того, чтобы крикнуть «да», а потом повиснуть на шее любимого, но жизнь научила ее взвешивать каждый шаг.

— Думаешь, до этого у нас все было несерьезно? — Самарский улыбнулся, чуть отстранившись. Он хотел видеть ее лицо в момент, когда она скажет да. Ждал этого все утро, с той самой минуты, как надел на пальчик спящей девушки кольцо. Он купил его чертовски давно. Просто именно сегодня не смог сдержаться.

— Думаю… — вдох-выдох. Не то, чтобы именно сейчас решалась ее жизнь. Она решалась уже сотню раз до, и столько же после. Просто, это должно было бы быть взвешенное, трезвое решение. Взвешенное решение — как именно сказать ему «да». — Нам стоит попробовать.

Саша почувствовала, как ее подхватывают на руки, как кружат по комнате, как кричат во весь голос, что любят, а в ответ только заливалась смехом, схватившись за шею. Им стоит попробовать. Нет, не начать все сначала, в этом смысла нет. Им стоит попробовать быть самими собой и в то же время вместе. Им стоит попробовать жить в мире, где вокруг полно грязи и непонимания. Где прошлое может убить твое настоящее, где будущее зависит не только от тебя. Где любовь проходит, а ненависть остается, где существует зависть, где не всем детям везет иметь матерей и отцов, где не всем детям везет родиться на свет. Им стоит попробовать сделать это по одной простой причине:

— Я люблю тебя, Саша, как же я тебя люблю.

Им стоит сделать это потому, что этого стоит их любовь. Она стоит того, чтобы за нее бороться. Она стоит того, чтобы ради нее жить.