Вдох-выдох

— Я закричу…

— Кричи, как думаешь, кто прибежит тебя спасать? — Яр пугающе улыбнулся, холод пробрал до костей. Правильный ответ — никто.

— Не надо… — продолжая чувствовать, как кончик стекла упирается в кожу, Саша боялась сделать малейшее движение.

— Отчего же? — осознав, что упрямство почти окончательно преодолено, Самарский решил закрепить «успех». —  Если ты так настаиваешь, я ведь могу начать не с лица, — продолжая держать осколок одной рукой, другой он взялся за подол глупого сарафана, неизвестно откуда у нее взявшегося. В первый раз он видел ее не в нем.

Хотелось крикнуть, толкнуть, но у Саши получилось издать лишь невнятный писк.

— Говорят, на бедре самая чувствительная кожа, знала? — укол, и со щеки, осколок стремительно перемещается вниз, теперь уже заставляя пульсировать под натиском точку на ноге. — Я даже слышал, что есть люди, которые оставляют себе порезы именно тут, чтобы ощутить боль. И шрамы потом не видны. Ты тоже любишь боль? Или просто дура? Ну что, готова? — неотрывно смотря в до смерти перепуганные глаза, Яр надавил чуть сильнее, на молочной коже бедра выступила капелька крови.

— Нет, — почувствовав еще один укол, Саша непроизвольно дернулась.

Ничего больше не говоря, Самарский достал телефон, набрал номер, включил громкую связь, опять гудки, опять раздраженный голос Константина Львовича.

— Я не люблю, когда со мной шутят, Константин Львович… — с каждым словом Самарский злился все больше, сжимая злосчастный осколок.

— Понравилась статья? Да, сученок? — где-то в Киеве собеседник рассмеялся.

— Очень, нам с Сашей очень понравилась, некоторые самые лучшие ваши изречения, я даже вырезал ей на спине, она сама попросила, правда Саша? — снова натиск осколка усилился, подтверждая, что так оно и будет, вдобавок к этому еще и жесткий взгляд не давал сомневаться.

— Папа, пожалуйста, забери меня… — получилось именно так, как он хотел — отчаянно, напугано, тихо, вымучено. Отлично, может, им даже удастся сработаться…

Как бесновался отец по ту сторону, какую жуткую кончину обещал устроить, сколько новых слов услышала сегодня Саша, но значения это не имело, Яр чувствовал, как рушит планы такого уверенного в себе Титова — он поверил. Девочка сыграла на ура, хотя не совсем сыграла. И каким же придурком он будет себя чувствовать, когда Саша вернется к нему целой и невредимой. Очень жаль, что скорей всего сам Ярослав не сможет присутствовать при воссоединении семьи.

Как же Саша в этот момент его ненавидела. Видела, как победная улыбка расцветает на самодовольном лице, как он совершенно открыто издевается над ее отцом, в красках описывая то, что сделает, если тот будет продолжать в том же духе. Слышала, как папа бьет словами наотмашь, будто дикий зверь, заточенный в клетку, неспособный сделать с ситуацией ровным счетом ничего, и ненавидела всей душой.

— Я же говорил, что со мной шутки плохи, даю две недели, Константин Львович.

— Урод, — Саша дождалась, пока Самарский нажмет отбой, и лишь потом бросила обвинение. Сама она выглядела сейчас не лучше, и от этого было еще более горько. Ведь соврала-то и она.

— Ты меня разочаровала, малышка… — несмотря на то, что разговор закончен, он добился того, что хотел, оставлять жертву в покое Самарский не спешил. — А сколько было экспрессии вначале, какое категоричное «нет»… А что оказалось? Обычная маленькая слабачка… Не в отца пошла, явно.

Он хотел просто уколоть, а получилось больней, намного больней.

— Пошел ты… — Саша оттолкнула руку, даже не обращая внимания, что острый край стекла царапает кожу до крови.

Яр опустил взгляд, следя за тем, как красные капельки выступают на коже — даже не поморщилась, значит, испугалась больше его самого, чем возможной боли. Странная.

— Молись, чтоб это помогло ему понять, что же все-таки дороже, дочь или тендер, если он сделает неправильный выбор, я вернусь, и правила игры мы чуть изменим, мне надоело с тобой нянчиться, — он оттолкнулся от поручней кресла, подошел к двери. Не желая даже смотреть в его сторону, Саша повернулась, поджав под себя ноги, натянула сарафан до самых пят. — Артем, пусть уберут, наша принцесса предпочитает не завтракать. И одну с осколками ее не оставляй.

— Хорошо. — Самарский вышел, вместо него в комнату вернулся Артем, но увидев творящийся на полу беспорядок, повернутую спиной Сашу, решил с разговорами и расспросами повременить, лишь покачал головой, предчувствуя, что все будет далеко не так просто, как он надеялся.

— Саша…

— Не сейчас, пожалуйста… — не хватало только перед ним изливать душу. Резко поднявшись, Саша проскользнула мимо охранника в ванную. Кожу саднило, а раз на такую щедрость как перекись ей надеяться не стоит, нужно хотя бы водой промыть.