Вдох-выдох

— Вещи завтра, а вот сумку… Она не у меня. Это нужно спрашивать у Ярослава Анатольевича. Хотя зачем тебе сумка? Телефон, документы тебе не отдадут, а сама по себе она особой ценности не представляет. Или…

— Нет. Не представляет, просто я хотела получить обратно свои вещи.

— Я могу спросить у Ярослава Анатольевича, думаю, он не будет против…

— Нет! — уже дважды за меньше чем минуту, Саша его перебила. — Не нужно спрашивать.

— Как знаешь, Александра Константиновна. — Артем сделал в сторону двери несколько шагов, а когда поравнялся с Сашей, оглянулся, снова чуть сузил глаза, рассматривая девушку, как бы изучая. — Хотя, может я погорячился? Насчет не в моем вкусе?

Как он и думал, только немного расслабившаяся девушка, вновь моментально напряглась, схватилась за спасительную ручку. Похожа на перепуганного зайца. Усмехнувшись, Артем спокойно пошел дальше к двери.

— Меня можешь не бояться. Обещаю, я тебе вреда не причиню. Я просто пошутил, — снова улыбнувшись, мужчина вышел.

Если физически они и правда не причинили ей вреда, то морально Саша чувствовала себя совершенно истощенной. Пошутил… Его шуток и угроз Самарского вполне достаточно, чтобы руки еще долго тряслись, не переставая.

 

***

— Так что, я готовлю документы? Сливаемся? — Титов сидел в кабинете со своим старшим юристом, заместителем, большим специалистом своего дела и человеком, которому, наверное, доверял в фирме больше других.

— Нет. Я не допущу, чтоб этот щенок помыкал мной, как и когда ему захочется. Не дорос еще сопляк, чтоб за шантаж браться!

— Что мы тогда делаем? — Ковальский Эдуард, тот самый юрист, знал Титова долго, достаточно долго, чтобы понимать — задавать вопросы о причинах ему сейчас не следует, его должны волновать лишь указки к действиям.

— Ничего, я отказал журналу в интервью, помнишь? — собеседник кивнул. — Скажу, что передумал, дам интервью, где расскажу о серьезности своих намерений. Я не собираюсь плясать под дудку Самарского, сначала мы возьмем тендер, а потом он получит по заслугам за то, что ввязался во взрослые игры.

Ни слова о Саше, это Эдуард тоже отметил. Лишь плоскость бизнеса, месть за то, что влез во взрослые игры, а не похитил дочь. Одно из двух: либо Титов пытается таким образом защититься сам от тех чувств, которые должны обуревать родителя, у которого пропал единственный ребенок, либо он просто не понимает, что же произошло.

— Ты знаешь, где они ее держат? — кроме всего прочего, Эдуард считал себя другом мужчины, и такие вопросы ему, как другу, были позволены.

— Нет, — Константин взял со стола дротик, метнул его в мишень на противоположной стене. Давно пора повесить там фотографию щенка. — Его не могут засечь.

— В офисе заседает Димочка Ермолов, помнишь, блондин? — Титов кивнул. — Самарский в отъезде.

— Еще бы… Искренне надеюсь, что этот придурок развалит Самарскому все к чертям, пока он сам пытается тягаться со мной!

— Я до сих пор не могу понять, Костя, как она оказалась в Париже одна? Ведь ты знал, что…

— Что? Что я знал? Я понятия не имел, что этот придурок возьмется за подобный абсурд! Я для того и отправил их подальше, чтоб не нарвались здесь. Вот откуда я должен был знать, что Самарский решит поиграть в похитителя?! — еще один дротик полетел точно в цель, но с фотографией было бы в разы приятней. — Он сделал ошибку, серьезную, непростительную. Он-то не знает, что я в эту игру уже не раз играл. И я готов играть до конца, а вот он нет. Он ничего Саше не сделает, я уверен, — третий, четвертый, пятый и шестой дротик были брошены молча, с такой силой, что Эдуарду даже захотелось подойти и проверить, не пробили ли они стену.

— С тобой хочет встретиться Шутов.

— Кто? — Константин резко обернулся, отвлекаясь от своего кровожадного занятия.

— Третий претендент, помнишь, «Билдинг фо»?

— Они еще не слетели? — много чести помнить компанию, появившуюся лишь затем, чтобы с треском провалиться.

— Нет.

— Удивительно. Что он за кадр? Я даже не слышал о таком. Запомнил бы.

— Я тоже. Говорят, всего лишь назначенный, а за ним стоят более серьезные люди.

— Кто?

— Если бы я знал… — Эдуард взял со стола друга фотографию — улыбающаяся Алекс лет шести на коленях у такого же солидного, серьезного как сейчас Титова, резкий контраст детскости и взросления, а ведь в детстве Титов должно было улыбался так же, как и его дочь.

— Я не буду встречаться с тем, о ком ничего не знаю. Пробей его. Лично. Тогда поговорим, кроме того, они все равно слетят.

— Хорошо, надеюсь, они окажутся за бортом раньше, чем я успею этим заняться.

Константин подошел к мишени, по одному достал все дротики.

— Ты слишком ленив, никак не могу понять, почему ты до сих пор не уволен? Неужели я еще жду, пока ты выйдешь на пенсию?

— Нет, Костя, это я жду, когда тебя наконец-то пристрелят, и я займу место исполняющего обязанности генерального директора, — Титов рассмеялся в голос, по достоинству оценив очередную язвительную шутку друга. Правду говорят, в каждой шутке есть доля шутки.