Страница 21 из 137
Прадед, который к тому времени стал непререкаемым авторитетом для всех создающих печать, велел иномерянам возвращаться в свои миры, потому что это их последний шанс. Кто-то все же пытался спорить, отказывался уходить или звал всех с собой. Некоторые даже предлагали эвакуировать весь мир Са.
Но прадед был не преклонен. Он сказал, что печать почти готова, и уйти сейчас – это не просто потерять очередной мир, это лишиться последней надежды когда-нибудь одолеть Хаос, ведь вместе с миром Са к врагу попадет и принцип работы печати. И после этого никто не посмел возразить.
Многие ушли, и не потому, что испугались, просто и другие миры нуждались в защите. А оставшиеся сдерживали прорывающихся монстров, пока трое сильнейших мага нашего мира, под предводительством прадеда, заканчивали установку печати.
Мы победили, вот только праздновать было почти не кому. Погибли самые сильные, самые одаренные маги, включая прадеда, из выживших, многие на долгие годы лишились силы. Лекарей, по которым в первую очередь били создания Хаоса, почти не осталось. А главное - мир стал закрытым.
***
Объемная схема миров померкла, и после ее яркого света, костер, казалось, совсем не разгонял тьму. Тишина расползлась по пещере, окутав троих людей.
- О, наш больной очнулся, - проговорила Лета, с трудом приходя в себя, после рассказа Ханара.
Маг поднял голову и заметил настороженный блеск синих глаз, и как девчонка, сидя спиной опять догадалась, что паренек пришел в себя. Чародей нацедил успевшего остыть настоя в чашку, слегка приподнял плечи парня, напоил его лечебным отваром и уложил обратно. И тут же, хмуро глядя на парня, спросил:
- Где тот, кто сбросил тебя с карниза?
В глазах мальчишки настороженность сменилась, неприязнью, но ответить он ничего не успел, вмешалась Лета.
- Вот всегда ты так, - набросилась она на мага, - учишь тебя, учишь! Вежливые люди сперва здороваются, представляются друг другу. Приблизительно вот так: Привет! Я - Лета, а этот хмурый и невежливый тип – Ханар. А тебя как зовут?
- Номэ, - ответил спасенный, переводя недоверчивый взгляд с одного, склоненного лица на другое.
- А сестренку? - Лета буквально светилась искренностью.
Глядя на нее Номэ, незаметно для себя, успокоился, тень улыбки тронула его бледные губы.
- Мионэ, - с теплотой в голосе произнес он.
- Красивое имя. А почем она сама мне его не говорила?
- Духам нельзя…
- Ты ее видишь?! – с трудом выдавил из себя пораженный маг, прерывая не понятный ему диалог. – Лета, почему он тебя видит?
Девушка легкомысленно пожала плечами, ну видит и видит.
- Меня больше удивляет, - вновь хмуро взглянул в сторону Ханара чародея Номэ, - что ты, будучи темным магом, тоже ее видишь.
- Что маг это любой определит, - взяв себя в руки, проговорил Ханар, - а вот что темный с чего решил?
- Только тёмные маг или шаман может считывать негативные эмоции. Ведь именно по ним ты сразу понял, что я не просто упал, а был сброшен? На шамана ты не тянешь...
- А ты значит шаман? - от Леты не укрылось, как губы мага сложились в презрительную усмешку. – Недоучка и шарлатан!
- Слепой зазнайка, - не остался в долгу Номэ.
- А что происходит? - полюбопытствовала девушка.
- Ладно, оставим пока … - процедил сквозь зубы Ханар. - Где тот, кто тебя скинул?
- Амулет ищешь?
- Догадливый…
- Трудно не догадаться, после такого, - парень поднял руки, демонстрируя следы на них.
- Сталкивался с непрямым проклятьем? - на лице мага появилась тень интереса.
- Да уж доводилось…
- Где он?
- Не скажу!
- А я заклятье знаю, память вскрывает на раз-два, только очень болезненно!
- А на шаманов моего уровня заклятья, направленные на разум, не действуют
- А я….
- Блин, - протянула Лета, которой надоело обоих слушать - детский сад, штаны на лямках! Вы еще подеритесь!
- Избивать младенца… - протянул презрительно маг.
- Калечить слепца… - в тон ему ухмыльнулся шаман.
- Гордость не позволит, - закончили хором.
И тут Лету накрыла волна истерического хохота, который уносил все нервное напряжение прошедшей ночи. Сначала она переживала из-за мальчишки, который едва не погиб, затем из-за мага, который валялся, мало отличимый от трупа, когда долечил мальчишку. Еще Мионэ полночи плакала, боялась, что брат не очнется, и Лете пришлось сидеть рядом, гладить девочку по голове, и обещать, что все будет хорошо.