Страница 32 из 109
— Значит, тем интересней будут наши уроки. — Этелинг пружинистой походкой подскочил к стопке листков бумаги и взял верхний. — Показываю еще раз. Заодно все объясню.
Он подкинул листок в воздух и направил на него волшебную палочку.
— Инсендио! — Бумага вспыхнула, по ней побежали желто-красные языки огня. — Говорить надо четко и громко, быстро, но желательно по слогам. Заклинание относится к огненной магии, хотя в учебниках вы чаще встретите определение «магия стихий». Как вы должны были догадаться, заклинание «инсендио» используется для воспламенения различных предметов, при этом не требуется никаких горючих материалов.
Листок бумаги тем временем, благополучно обгорев на треть, начал падать на пол.
— Глациус! — выкрикнул Этелинг. — Это заклинание, как, впрочем, и все остальные, тоже следует произносить как можно четче. Оно относится к замораживающей магии. При должном мастерстве способно защитить находящийся под его воздействием объект практически от любого огня.
И действительно, как заметил с удивлением Том, бумага, хоть и продолжала гореть, но сгорать перестала и две трети ее поверхности все еще оставались белыми.
— Агуаменти! — Вырвавшаяся с конца палочки Этелинга струя воды настигла листок почти у самого пола. — Данное заклинание воздействует на воду и относится к водной магии. С его помощью вы призываете воду, которой можете тушить пожары, поливать посевы и пить, когда чувствуете жажду. А теперь попрошу каждого из вас взять по листку бумаги и встать вдоль стены. Так… — Этелинг дождался пока школьники выполнят его команду. — Теперь бросайте листок вверх и постарайтесь повторить то, что я вам показал. Все правильно запомнили заклинания?
Ответом Этелингу было дружное «да».
Том с воодушевлением вытащил из кармана свою волшебную палочку и сделал в точности все так, как проделал колдун. Он произнес заклинание раз, второй, третий, но ничего не вышло, бумажный прямоугольник неспешно спланировал на пол, даже не начав хотя бы едва заметно тлеть.
Чувствуя себя так, словно его раздели перед всем классом, Том украдкой оглянулся и с облегчением заметил, что не он один потерпел неудачу. Почти все школьники яростно, но при этом тщетно выкрикивали «инсендио», а Орион вдобавок, дико вращая глазами, размахивал своей волшебной палочкой во все стороны. Стоявший рядом с ним Абраксас едва не взвыл, когда его листок по-прежнему девственно белый, упал к его ногам. Лишь в самый последний момент Малфой сумел взять себя в руки и, закусив от разочарования губу, угрюмо нагнулся к полу.
И только у Поппеи получилось с первого раза. Правда, она сумела воспламенить не весь листок. Появившиеся на его поверхности язычки пламени были крохотными, хотя и хорошо заметными. Охватив периметр листка, они отказывались двигаться к центру и спустя несколько секунд начали тухнуть, еще более уменьшаясь в размерах.
— Превосходно! — Этелинг подскочил к Поппее. — Заморозь его, пока он не успел упасть.
— Глациус! — четко произнесла Поппея. Гриффиндорцы и Слизеринцы, позабыв о своих листках, не стесняясь, уставились на Макквин.
С конца палочки Поппеи вылетела струйка белесого облака, но не долетев совсем немного, растворилась в воздухе. Том не без удовольствия глядел на неудачу Поппеи. Если бы ей удалось заморозить листок, он испытал бы чувствительный удар. Еще в первый день их знакомства Том понял, что Поппея весьма умная девушка, хотя ее никак нельзя было назвать заучкой. Напротив, он крайне редко видел, как та занимается. Но при этом она знала столько всего о волшебном мире, что каждый раз заставляла Тома ощущать себя в колдовском мире чужим. И только на занятиях в школе Том был с ней на равных, только на уроках Поппея не обладала перед ним преимуществом, а часто, благодаря упорным занятиям, он получал более хорошие оценки, чем Макквин. Но часто, даже получая отлично за контрольные или эссе, Том далеко в глубине своего разума понимал, что он еще не стал в этом новом для себя мире своим, он лишь немного сократил дистанцию.
Собравшись, Том поднял с пола листок бумаги и бросил его под потолок.
— Инсендио! — Никакого эффекта. — Инсендио! — По-прежнему ничего не происходило. — Инсендио!
Стоявшая неподалеку Карина грустно оглядела свою палочку и жалобным голосом обратилась к преподавателю.
— Я, наверное, испортила свою палочку. Я уронила ее утром со стола. И теперь у меня ничего не выходит.
Этелинг, круживший вокруг школьников, с веселой улыбкой подошел к Карине.
— Дай, посмотрю. — Он внимательно оглядел деревянную поверхность палочки, резко взмахнул ею и к ногам Карины упала красная роза, с пышным бутоном и необычайно длинным и толстым стеблем.
— Спасибо. — Карина подобрала цветок, в ее глазах промелькнул восторг.
Роза в ее руках незаметно изменила цвет, лепестки бутона стали фиолетовыми, а спустя секунду сочно-зелеными. Еще мгновение и роза, вспыхнув голубоватыми огоньками, растворилась в воздухе.
— Все у тебя получится, — Этелинг вручил Карине ее палочку, мягко приобнял за талию и, держа одной рукой за локоть, свободной кинул вверх лист бумаги. Направляя движения Карины, он помог ей взмахнуть палочкой.
— Инсендио! — выдохнула заметно порозовевшая Карина и бумажный лист тут же вспыхнул.
Женская половина обоих классов наградила Карину испепеляющими взглядами. Том подумал, что если бы грифиндорки и слизеринки успели овладеть заклинанием воспламенения, то непременно воспользовались бы им, подпалив глупо улыбавшуюся Карину.
И тут началось. Девушки наперебой принялись звать к себе Этелинга, прося того о помощи. Колдун, никому не отказывая, метался из конца в конец помещения. Даже Поппея, покрыв свой листок тонкой коркой инея, соблазнилась открывшейся возможностью и нажаловалась, что никак не может наколдовать струю воды.