Страница 100 из 109
- Мне прекрасно известны ваши давние убеждения, – строго произнес директор. – Поступая на работу в школу, вы дали слово, что они в прошлом.
- И слово свое я держу, – с вызовом ответил Дамблдор.
- На кону честь, репутация и, может быть, жизнь ребенка, – неожиданно заговорил Стюарт Киган. – Что может быть важнее? Это заклинание даже не относится к запрещенным. А просто считается нежелательным к применению.
Том уже ничего не понимал. Киган добровольно лез в петлю. Его поступок противоречил всякой логике. Он ведь должен был прекрасно знать, что это Том расстроил все их планы. И вдобавок видел лица многих заговорщиков и слышал их имена. И все равно продолжал защищать. Неужели Киган действительно настолько благороден и честен, как говорил Слизнорт? И жизнь ребенка в его представлении не стоит всех тех благ, что могут принести Англии изменения, которые собираются произвести в стране заговорщики? Или он, словно Поппея, просто забавляется от скуки, разыгрывая комедию? Последнее казалось Тому более вероятным.
- И вы, Стюарт, туда же, – вздохнул Армандо Диппет. – Гораций? Скрибоний? А вы что скажете?
- Ситуация очень щекотливая, – явно недовольный, что к нему обратились, отозвался Слизнорт. – Однако на кону репутация школы. И мне кажется, что если выяснится, что Том не совершал того, в чем его обвиняют, мы все от этого только выиграем.
Директор нервно повел плечами – хитрый Слизнорт, выкрутившись, на прямой вопрос дал весьма неопределенный ответ.
- Уверен, министр отнесется с пониманием, – доверительным тоном произнес Скрибоний. – Особенно в свете последних событий. Сейчас, как никогда, все, что имеет хоть малейшее отношение к темной магии, находится под строжайшим запретом. И наказывается очень сурово. Но своей поддержкой Министерству вы, Армандо, заслужили индульгенцию. И уверен, факт одиночного применения даже не запрещенного, а всего лишь нежелательного заклинания не вызовет лишних вопросов. Я сейчас говорю не столько от своего лица, сколько от лица министра. Мы печемся о тех, кто с нами. Прошу это не забывать.
- Благодарю, Скрибоний. – Директор прошелся вдоль стола. – Осталось решить, кто возьмется проверить воспоминания мистера Реддла. Думаю, сделать это лучше всего вам, Гораций. Вы все-таки его декан.
Слизнорт побагровел и принялся вытирать сочившийся по лбу пот.
- Позвольте отказаться, Армандо, – пропыхтел он, стараясь не смотреть на Тома. – Мне кажется, что сейчас я к такому не готов.
Том быстро перевел взгляд с одного колдуна на другого. Слизнорт виделся ему идеальным кандидатом. Он был уверен, что толстый волшебник, хорошо к нему относящийся, не станет слишком глубоко копаться в его памяти. И постарается ограничиться только нужными фрагментами памяти.
- Понятно… – процедил Армандо Диппет.
- Могу я, – предложил Стюарт Киган. – Я лицо не заинтересованное и оттого беспристрастное.
«Это конец», – понял Том.
Он был уверен, что Киган даже не станет утруждать себя просмотром воспоминаний, а просто объявит о его виновности. И тем самым одним махом решит сразу две проблемы заговорщиков: избавится от опасного свидетеля и защитит Даррена. Чувствуя, как предательски подгибаются колени, Том постарался ничем не выдать своего волнения. Бросив быстрый взгляд на Даррена, он заметил, что парень медленным движением вытащил руку из кармана.
- Отлично, – обрадовался директор. – Тогда приступим. Мистер Реддл, сядьте на мой стул.
Киган начал привставать с кресла, одновременно вытаскивая палочку. Том судорожно сглотнул, пытаясь отыскать путь к спасению. Искал и не находил.
- Постойте, – остановил Кигана Дамблдор. – Не думаю, что мы поступаем правильно. Это все-таки внутреннее дело школы. А господин Киган, работая по совместительству, не является нашим штатным сотрудником. Вам не кажется, Армандо, что такую важную обязанность следует возложить исключительно на работника школы?
Директор плотно сжал губы, недовольно поморщившись.
- Я вас понял, Альбус, – произнес он, складывая руки на груди. – Раз вы все это затеяли, то вам и разгребать. Действуйте.
У Тома перехватило дыхание. Он одновременно испытывал и облегчение и злость. Он получал очередной шанс на спасение, но платил за него слишком высокую цену. Меньше всего на свете он желал, чтобы в его разуме копался именно Дамблдор. По сравнению с этим заключение в Азкабане выглядело как проживание в элитном пансионе с трехразовым питанием.
- Легилименс! – громко и четко сказал Дамблдор, даже не став прибегать к помощи палочки.
Медленно опускаясь на стул, Том постарался освободить разум от любой мысли. Усилием воли обуздал воспоминания, обычно напоминающие разъяренный пчелиный рой. Едва заметно прикрыв глаза, превратил поверхность памяти в некое подобие озера, в глубине которого скрыл все важные эпизоды своей жизни, нежелательные для просмотра постороннего. Остальные, в том числе события последних дней, поместил сверху. И стал ждать.