Осужденные...

48 часов, чтоб остаться вдвоем, 

Запах губ ощутить, 

Сердцем сердца коснуться. 

48 часов - 200 тысяч секунд, 

Чтоб друг в друга упасть и назад не вернуться. 

48 часов - это то, что никто

Никогда, ни за что не разделит на части. 

48 часов - это шанс на любовь, 

Это - время понять –

Что же всё-таки счастье.

 

(Денис Майданов.)

 

Рассвет тихо, но настойчиво просачивался в зашторенное окно. Плотные портьеры голубого цвета нехотя пропускали мягкие лучи солнца, которые, словно медовый сироп растекались по светлым стенам. Комната стала заливаться ярким, слегка оранжевым светом, создавая полное ощущение волшебства и спокойствия. В открытую балконную дверь доносилось наглое щебетание птиц и насыщенный аромат жасмина. 

В теле была такая слабость, граничащая с расслабленностью и наивысшим ощущением счастья. Я не шевелилась, боясь прогнать это сладкое утро, но жажда была сильнее. Нежность шелковых простыней скользнула по обнаженной коже, обдавая прохладой. Перевернувшись, зажмурилась, словно боялась, что это все неправда... Влажность простыней, ломота в теле, жжение кожи, учащенное сердцебиение, легкое головокружение... Я то переставала дышать, то захлебывалась от мелких, но частых вздохов. Такое разнообразие чувств, внутренний трепет и предвкушение чего-то необычайного... Всю эту красочную карусель тормозил предательский страх....  Вдруг, все это окажется сном? Вдруг, это очередной сон, наполненный лаской, томными вздохами, горячими взглядами, который в мгновение превратится в кошмар, как только я открою глаза. 

Как ни старалась, не могла вспомнить как мы очутились в спальне. Помню только обрывки кадров, которые настойчиво носятся перед глазами. Босой Данил открыл двери дома резким рывком, от которого я просто упала к нему в руки, из которых он меня больше не выпускал. Даня крепко прижимал к себе, давая насладиться бешенным сердцебиением. Я впитывала вибрацию его тела, резкий аромат, хриплые стоны, быстрые взгляды, от которых подкашивались колени. Он не говорил, потому что этого было не нужно... Все было в его прикосновении, взгляде и дыхании. Он выдыхал так резко, а моргал так редко, словно боялся, что я исчезну. И в этом я его понимала. Настолько понимала, что чувствовала, как сжимается сердце, иногда заходясь в панической аритмии...

Отогнав панику, выдохнула, стараясь немного успокоить разбушевавшееся сердце. Вдруг,  услышала самый сладостный звук, от которого глаза сами распахнулись... Данил лежал на животе, спрятав руки под подушкой. Тихое сопение, расслабленные мышцы лица... Никаких преград. Нет ни капюшона, скрывающего его идеальное лицо, ни темного покрывала ночи, сглаживающего все мелочи. Его пухлые губы, к которым так и хочется прикоснуться, чтобы ощутить упругую мягкость. А глаза? Никогда не замечала, что его карие глаза могут менять цвет. Они становятся то черными, как сумерки, то медово-янтарными, наполненными гроздями звезд, которые блестят и сверкают чем-то незнакомым, но таким теплым и родным....

На прикроватной тумбочке стояли часы, которые своим светящимся циферблатом,  заставляли сжиматься от ужаса. Боже! Как мало... Как же мало ... Всего сорок восемь часов.... Зачем я на них согласилась? Боже, как мало!

36 часов 11 минут до...

 

Я не шевелилась, разглядывая пустую половину огромной кровати. На белоснежной подушке остался едва заметный след от его головы. У меня все болело, а скомканные простыни сбились под ребрами, доставляя еще большее неудобство. Но это все равно было пустяками, по сравнению с пустующей постелью. Я провела рукой по подушке и одеялу. Прохладная поверхность потеряла остатки его тепла, остался только его неповторимый аромат. Этот запах ... Он не обычный, это какая-то карусель оттенков, которые кружатся с такой скоростью, что невозможно определить точное описание. Он то грубый, ударяя в нос, наступает шок, потому что из легких вылетают остатки кислорода. А потом становится похож на мягкость пера, словно щекотка в носу, от которой хочется чихнуть.  Боже, собственные мысли мне напоминают причитания сумасшедшего.  Это сильнее меня, потому что можно закрыть рот, останавливая поток слов, но остановить горный поток мыслей, невозможно!

Я встала с кровати, вытягиваясь, как можно сильнее. Стало очень интересно осмотреть место, где я провела несколько часов. В по вечернему ленивом солнце, светлые стены отливали жемчужным блеском. Большая кровать стояла на высоком подиуме, серые и слегка грубоватые доски на полу, создавали полное впечатление домашнего уюта. Рельеф дерева приятно ощущался кожей ног.  В углу, напротив панорамного окна, завешенного тонким тюлем, стоял большой стеклянный стол, на котором была свалена куча бумаг. В остальном, комната была просторной. Не пустой, нет. Просторной, в которой хочется дышать и танцевать. Хочется вдыхать воздух так глубоко, чтобы он опустился к ногам, заставляя оторваться от пола. И я оторвалась. Совершенно неожиданно, просто взяла и сделала прыжок, оказываясь на другом конце комнаты, у приоткрытой балконной двери.

-Соня.... Просыпайся, я не могу себе позволить  проспать два самых лучших дня моей жизни! -крик за окном привлек мое внимание.