Осужденные...

Но в день моего тридцатилетия, все рухнуло!

Я смотрел на выгоревший цех своей фабрики, держа в руке список пострадавших, и ничего не чувствовал. Я думал только о том, что из-за моей халатности, погиб  человек. У него остался сын, у которого теперь нет ни отца, ни матери. Вот тогда мне стало плохо! Я настолько  увлекся рисованием, дизайном, что перестал быть руководителем.  Я постоянно смеялся над  Дюшей, который скрупулезно проводил плановые проверки, а теперь? Кому нужны мои рисунки? Кому? Мне они стали не нужны! Только не такой ценой. Слишком дорого!

Я признал свою вину. Не потому, что хотел сделать все правильно, а потому, что действительно был виноват. Запретил вмешиваться, отказался от адвокатов! Я принял наказание...

Оказавшись в колонии, мне стало еще хуже. Днем ходил на отметки, выполнял работу, а ночью хотелось выть волком. Деньги? Сначала я их возненавидел, а потом они стали приносить облегчение. Потому что начальник лагеря отпускал меня на всю ночь, с условием, что я вернусь к шести утра. И я возвращался. Снова и снова...

Я сидел на обрыве и дышал воздухом, наполненным опьяняющей свободой. Я наблюдал, как весна превращается в лето. Видел, как распускаются листья, как ледяная и темная вода озера светлеет, а по ночам над ней нависает туман. Именно тогда я встретил ее.

Я застыл, когда услышал шорох и плеск воды. Девчонка на ходу скидывала одежду , намереваясь броситься в озеро. На моем лице, впервые за многие месяцы, расплылась улыбка. Я с интересом наблюдал, как она визжит и плещется в воде, поднимая в воздух миллионы брызг. Луна подсвечивала ее хрупкую фигурку. Длинные волосы прилипли к обнаженному телу, словно хотели прикрыть. Но она то и дело убирала их, раскидывая руки в сторону, наслаждаясь свободой. Она смеялась и ее ласковый голос скользил по воде, отталкивался от деревьев и прилетал ко мне. Она вышла на берег и скинула трусики. Я видел, как она застыла, заметив холм. Сначала, я испугался, думая, что она заметила меня. Меня парализовало, я так и застыл, сидя на камне. Она подхватила вещи и двинулась в мою сторону. Она шла медленно, тихо... Только ее шумное дыхание заставляло меня дышать. Ее целью был обрыв. Пройдя мимо меня, девчонка сбросила вещи, словно ненужный балласт, и встала прямо на край. Ее волосы колыхались все сильнее и сильнее, ветер поднимал их, стараясь высушить. Она  стала медленно поднимать руки. Я помню этот момент до сих пор. Ее прямая спина, глубокая бороздка позвоночника, круглая попка, узкая талия... Мне хотелось заставить ее обернуться, чтобы рассмотреть, чтобы увидеть все! Но я не мог пошевелиться, наслаждаясь видом. Она едва шевелилась, словно заигрывала с усиливающимися порывами ветра.

Как только ее раскачивания стали сильнее, я испугался! Сильно испугался. Очень.  Тогда я подал голос.  Она обернулась, награждая меня видом спереди. Я был дико рад, что на мне был капюшон, потому что я покраснел. Я точно знал, что покраснел. Сердце бешено забилось, а глаза жадно ползали по ее телу. Она была  нереальна, как самый откровенный сон. Словно из сказки. Настолько красива.... Только лицо? На ее прекрасном лице был огромный синяк, а губа зашита. Она открыла от удивления рот и поморщилась от боли. Она молчала, а я продолжал блуждать по ее телу. Боже! Наткнувшись на татуировку, я вздрогнул. Кошка... На ее лобке была татуировка кошки, которая выгибала спину, словно готовилась к атаке.  Рисунок был настолько реалистичен, что  я услышал шипение...

После той встречи, моя жизнь поменялась. Если до этого она казалась мне карандашным рисунком, то теперь на холст вылили ведро краски. Я просыпался по утрам и ждал... Ждал, когда стемнеет, чтобы очутиться на обрыве. Я как сумасшедший несся к озеру, стараясь не думать, что она не придет. Но она приходила.  Мы говорили или просто молчали, но она была рядом.

А когда она достала из сумки старые поношенные пуанты, я думал, что умру. Ее грустные глаза, легкое движение пальцев по атласной ткани и дрожь. Яра постоянно оглядывалась на тропинку, словно уговаривала себя не сбежать. Ее глаза просили. Нет, они молили понять ее. Они просили любви... Но меня не нужно было просить. Мое сердце разрывалось от бушующей волны нежности. Я каждый раз прятался за капюшоном, боясь выдать себя. Но в тот вечер я не мог больше ждать... И я позволил себе ПОЛЮБИТЬ ее всем сердцем... Я любил ее, когда она танцевала! Я любил ее, когда смотрел, как шелковые ленты врезаются в нежную кожу, как по щеке скатывались скупые слезы, как в глазах горел огонь, который сжигал все черно-белые кадры моей жизни... Я чувствовал, как сгораю изнутри.

Я смотрел на эту яркую девчонку, которая радовалась каждому дню. Она улыбалась ветру, разговаривала с травой, которая щекотала ее ступни. Яра давала имена звездам. Она заставляла таять мою броню с каждым днем, пока полностью не оголила всю пульсирующую мышцу.  В ней было столько всего противоречивого, но она жила так, как ей нравилось.

Когда она затеяла рекламную революцию в автосервисе у моего друга, я был в состоянии полного шока. Она быстро и точно сделала то, до чего мог не догадаться прожженный пиарщик. Пусть это было из подручных средств, но она сделала. Андрюха был не просто слесарем, у него была сеть автосервисов, в тот день он просто приехал навестить меня. И я попросил его посмотреть машину Яры. Он рассмеялся, не принимая мои слова всерьез. Я не хотел ее спугнуть, не хотел, чтобы в ее голове роились вопросы, на которые я не мог дать ответы. Мне просто нужно было, чтобы она ездила на исправном корыте.

-Я ехал к тебе несколько часов, а ты заставляешь меня отремонтировать машину малознакомой девчонки?

-И ты ехал не только ко мне!

-Ладно, я приехал навестить семью! Но это не значит, что я должен реализовывать твои извращенные фантазии! Нет!

-Да! И ты это сделаешь, не сказав ей ни слова! Ясно? У тебя же здесь были друзья?