Страница 15 из 133
Оливье надул щеки.
– Будешь перебивать, выплывень форшмачный, вообще ничего не скажу, – плаксиво произнес он.
– Простите, – через силу выдавил голем.
– На первый раз прощаю, – любезно произнес хранитель вкуса. – В Стародоле настоящей воды почти нет. Сушь, пустошь и мёртвое море. Плыть по застывшему киселю противно даже на моей шхуне, – хранитель вздохнул. – А когда сели на мель, пришлось повозиться, – он неожиданно засмеялся. – Гремлин отрастил посудине ноги, штук сорок, и моя шхуна побежала.
Вспомнив ужимки голема, я решил подыграть и криво улыбнулся.
– Не скалься, заморыш. Твое притворство не поможет. Мы больше не друзья! – отсмеявшись, посуровел Оливье.
Я хотел сказать, где видал таких друзей, но голем предупредительно потянул за цепь, и пришлось промолчать.
Глядя на моё перекошенное лицо, хранитель вкуса удовлетворенно кивнул и продолжил:
– Порылся в руинах, но ничего не нашел. Ни книг, ни табличек. Даже посуды не осталось. Один прах, чтоб мне селёдки обожраться во время качки.
– И… – нетерпеливо протянул Евлампий.
– Уехал, – насмешливо сказал Оливье.
– Понятно, – сквозь зубы пробормотал голем. – Вы ничего не нашли?
Хранитель вкуса задумался.
– Нашел, – деланно удивившись, воскликнул он. – Сто футов под килем.
Он издевался над нами и наслаждался маленькой, кратковременной властью.
– Копаясь в одном старом храме, заметил древний кухонный нож, – вспомнил Оливье. – Лежал себе на верхней полке у потолка. Люблю такие штучки, иногда так засервируешь стол, самому приятно. Пришлось соорудить целую башню из стола и стульев, чтобы дотянуться. А когда достал, он рассыпался, – хранитель вздохнул. – Я расстроился и с досады махнул рукой. Не удержался и…
– И что? – страдальчески спросил Евлампий.
– Упал, – пожаловался Оливье.
– Не перебивай его! – зашипел я.
И голем кротко потупился.
– Во-во, – бросил хранитель и продолжил. – Я шлепнулся на дряхлые доски и провалился в подвал. Там пахло затхлой листвой и сыростью. Пока выползал, в кромешной тьме наткнулся на ларец, – он сделал эффектную паузу. – Со знаком.
Он ожидающе посмотрел на нас.
– С каким знаком? – послушно спросил я.
– Солнце встающее над волнами! – торжественно провозгласил Оливье.
– Символ свободы, – подтвердил Евлампий.
– Откуда вы всё знаете? – не выдержал я.
– Каждый школьник знает, – заметил голем. – Этот знак стал символом свободы во время вторжения поглотителей.
Не знаю, где они учились. Видать оборотней в школы всезнаек не берут.
– Сомневаюсь, – проговорил я вслух.
– Сейчас не время для дискуссий, – уверенно произнес Евлампий.
– Согласен с булыжником, тебе лучше заткнуться, заморыш! – ухмыляясь, шикнул Оливье.
Я со стоном закрыл лицо руками, чтобы не заорать. Если они объединятся, я рехнусь.
– Я не это имел в виду, – измученно пробормотал голем, и добавил, обращаясь к хранителю. – Пожалуйста, расскажите про ларец?
– Пусть он попросит, – насмешливо велел Оливье.
Я стиснул зубы.
– Давай, Люсьен. Что ты как маленький? – заюлил Евлампий.
– Расскажите, пожалуйста, – процедил я, не опуская рук от лица.
– Сойдет, – смилостивился хранитель вкуса. – Ларец грубо вырезанный, не обработанный, но с такой кучей заклятий, что я не рискнул отпирать.
– Вы его не открыли? – вскрикнул я.
– Нет. Забрал и вернулся на корабль.
– А потом?
– Тоже.
– Что? – закричал я.
– Не открывал, – ответил Оливье.
– Так вы не видели артефакт? – уточнил Евлампий.
– Нет, на кой лихтер он мне сдался, – отмахнулся хранитель вкуса.
– Не может быть, – пробормотал я, и сполз по двери на пол.
Сил не осталось. Я снова закрыл лицо руками. Он сумасшедший! Зачем мы вообще с ним разговариваем?
– С чего вы взяли, что он там был? – срывающимся голосом спросил голем.