Страница 116 из 133
У меня запершило в горле.
– Прости, – прохрипел я, – Очень, очень сильно виноват перед тобой.
– Неудачное начало, – хмыкнул хранитель. – Лучше послушай Оксану!
Волшебница поправила свалившуюся на глаза прядь и, сцепив руки, сипло проговорила:
– Я сама виновата. Решила, что смогу в одиночку распутать твоё дело. Отец всегда говорил, что я только мешаю и путаюсь под ногами.
– О! – тоскливо протянул Оливье. – Тоска зелёная, я думал, будет интересно.
– Помолчи, – прошипел на него я.
– Вот я всё и испортила. Думала, улажу твою проблему, а вместо этого создала кучу новых. Будто тебе без меня мало бед!
Ирина покраснела отвернувшись. Я хотел подойти, но не заметил стул и грохнулся через него, звонко стукнувшись локтями об пол.
– С тобой всё в порядке? – забеспокоился голем.
– Какой там, – вместо меня ответил хранитель. – Он даже наброситься нормально не может, а ещё оборотень!
Я не успел подняться, как волшебница бросилась ко мне, опустившись на колени. Она поджала ноги, но спину снова выпрямила, как школьница-отличница. Я протянул к ней руки, и она, неожиданно даже для самой себя, сжала мои пальцы между ладоней. Смутилась и опустила глаза.
– Я…
– И я…
– Вы такие милые, я сейчас расплачусь, – встрял Оливье.
– Сделай одолжение, превратись во что-нибудь безглазое и безухое! – повернувшись, попросил я.
– Чтобы всё пропустить? – с ужасом воскликнул хранитель.
– Я, пожалуй, тоже отойду, – предложил Евлампий, спускаясь с моего рукава.
Оливье обиженно крякнул.
– Ладно, – вздохнул он, – но таких странных существ я не встречал, овощ пойдет? Может, баклажан? Он, конечно, отвратительно синий, зато никаких ушей и глаз. Только ты всё равно набросься, – едва слышно добавил он.
Я только подбородком махнул, и пододвинулся ближе к Ирине.
– Забыл, какая ты красивая, – краснея, выдавил я. – Думал о тебе каждую секунду. Ты удивительнее самого чудесного волшебства.
Она вздохнула, и в глазах застыли слёзы. А я слишком поздно понял, что сморозил очередную глупость. Не стоило напоминать ей о магии.
– Мы обязательно вернём твои способности, – попытался я, но сделал ещё хуже.
– Такая пустота, – пробормотала волшебница. – Мама умерла при родах, но передала мне все свои силы. Я всегда чувствовала её частичку внутри, а теперь…
Я прижал Ирину к себе, не зная, что ещё сделать. Объявить войну источнику магии, чтоб немедленно вернул ей свой дар?
– Мы вместе со всем справимся, – пообещал я.
Она прижалась губами к моей щеке.
– Я никогда никому в этом не признавалась… а с блёклыми, даже не разговаривала. Отец говорил, что это ниже достоинства семьи Гуднес, но ты, какой-то особенный…
Волшебница поцеловала меня в шею. Уши вспыхнули, но я даже не пошевелился, боясь разрушить необыкновенный момент.
– Я перестала бояться. Моя жизнь всегда была полна магии, но в ней никогда не было любви. Папа очень уставал на работе и чуть что, сразу колдовал. Разбросала игрушки – щелчок пальцами. Не могу уснуть – заклятье. Мешаю составлять меню – сонные чары. Захотела новую куклу – лучше поспи. Кажется, я проспала всю жизнь. Может, и ты мне снишься? – всхлипнула Ирина.
Я взял её лицо в ладони и осыпал поцелуями, бормоча.
– Если это сон, я не хочу просыпаться.
Наверное, надо было подготовиться заранее, купить подарок, собрать букет цветов, выучить тысячу комплиментов, устроить сюрприз, но её глаза блестели так, что я понимал, всё это незначительные мелочи. Для счастья достаточно обычного душевного тепла и искренней радости во взгляде дорогого человека. Пустая болтовня и красивые обещания никогда не заменят настоящей любви.
Шаль слетела, и её прямая спина наконец-то расслабилась, а губы никак не могли оторваться от моих. Эти сладостные мгновения и есть настоящая магия, и никакой источник не сотворит такого маленького, но абсолютно бесценного чуда.
– Мы… – пробормотала Ирина и отстранилась.
– Всегда будем вместе, – незамедлительно продолжил я, но она замотала головой.
– Нет! – волшебница опустила глаза. – Я бы хотела, но…
– Почему? – не выдержал я, склонившись к ней, но она упёрлась руками мне в грудь.
– Ты блёклый.
В меня словно одновременно ударил весь магический арсенал гильдии Водолюбов. Я кто? Губы шевелились, но выскакивающие звуки даже отдалённо не напоминали слова.