Тайна королевской печати

 

Я встала посреди ночи. Накинула на плечи халат, взяла с прикроватного столика канделябр, зажгла в нем пару свечей. Неярко, но мне хватит.

Вышла в коридор и на цыпочках пошла в противоположный его конец. Ковер на полу глушил шаги, но я старалась ступать как можно тише, особенно проходя мимо дядюшкиной спальни, чтобы ненароком не разбудить. Остановилась у неприметной двери. Закрыто или открыто?

Открыто.

Я облегченно выдохнула и скользнула в гостевую спальню, прикрыв за собой дверь. Широкая кровать высилась в центре комнаты, на фоне окна. На тумбе лежала потертая сумка, на полу валялись вещи – сапоги, камзол, штаны, рубашка… Я сглотнула, аккуратно перешагивая груду вещей. Подошла к кровати и наклонилась, собираясь потрясти спящего за плечо, но так и застыла, склоненной – мужчина уже не спал, а испытующе смотрел на меня, скривив губы в усмешке:

– Чем обязан столь поздним визитом?

– Заберите меня с собой! – с жаром выдохнула я в лицо дядюшкиному гостю, вогнав в краску и его, и себя. Себя оттого, что почему-то только сейчас поняла свой импульсивный поступок – я в чужой спальне, босоногая, а передо мной на кровати полуобнаженный мужчина. А, может, и вовсе обнаженный – кто его там под простыней знает.

Отчего покраснел мой собеседник я досконально не знала, но предположила, что по той же причине – не факт, что его часто навещают в ночи молоденькие девушки.

Молчание. Я почувствовала на себе оценивающий взгляд и даже видела, куда он направлен. Кажется, момент внезапности упущен – теперь я была на чужой территории, и игра шла по другим правилам. С трудом подавила желание схватить канделябр и второй рукой, просто поплотнее сжала, чтобы не выронить, а пальцами свободной руки потянулась к вороту халата, запахнув поплотнее и придерживая.

Наконец, собеседник соизволил оторвать взгляд от моей груди и нарушить тишину:

– Не боитесь вот так одна… с незнакомым мужчиной…

Прозвучало как-то… двояко. Я непроизвольно поежилась.

– Нууу… Вы друг дяди! И клятву свою дали! – схватилась за этот факт, как утопающий за соломинку. В самом деле – оборотень никогда не посадит за свой стол врага. А если не враг, то кто? Полутонов типа «и не друг, и не враг» я отчего-то не рассматривала.

– Дяди… хм… да… друг, – как-то странно согласился со мной мужчина. Усмехнулся, – Чего бежать то собрались? Мальчики-оборотни пристают?

Я вспыхнула. Он знал! Или предполагал, но очень уж в точку. В самое сердце, как говорится.

– Вы…

– Я.

– Вы злой!

– Не отрицаю.

– Что?

– Я злой и я этого не отрицаю, – по слогам, как маленькой повторил мужчина. – Не всем же добренькими быть. Что там с вашим побегом?

– Ну…

– А поподробнее?

Кажется, это была плохая идея. Если беседа продолжиться в том же ключе, я просто задушу его подушкой и скажу дядюшке, что так оно и было.

– Зачем вы так?

– Как?

– Издеваетесь!

Мужчина приподнял бровь, но промолчал.

– Да-да, издеваетесь! – у меня откуда-то появились силы всё объяснить. – Вы же понимаете, что мне здесь плохо! Дядя тоже понимает, но… чего-то боится. Вы же как раз сегодня об этом говорили! Он меня не отпустит, но мне надо… понимаете?.. надо!

Я была почти уверена, что он рассмеется моим путаным объяснениям, но во взгляде темных глаз не было и тени усмешки. Наоборот, теперь мужчина казался сосредоточенным, а между бровей пролегла глубокая складка.

– Что вам… хм… надо?

– Уйти... Мне здесь не место, – почти прошептала я, но он услышал. Как-то сразу посерьезнел и даже сел на кровати, внимательно глядя на меня.

Я тоже его рассматривала. Темноволосый, сероглазый, с невыразительным, но чем-то привлекательным лицом. Сколько ему лет? Лет двадцать пять? Тридцать? Оборотни взрослеют и мужают рано, зато долго не старятся, а вот люди – совсем другое дело. Поздно взрослеют, рано стареют. У этого мужчины морщин не было, как и седых волос, но возраст определить я не решалась, что-то смущало. Как будто у него не лицо, а маска, одни только глаза выдают. Серые, стальные, жесткие и цепкие, совсем не молодые. По глазам я бы его и ровесником дяди посчитала, а тот даже по меркам оборотней уже не молод.

– На волю захотелось? – испытующе глянул на меня мужчина. И – о боги! – подмигнул.

– Я не в тюрьме!

– Ну-ну.

– О чем вы? Дядя обо мне заботится!

– Тем не менее, вы здесь, а не спите спокойно в своей кроватке.

Я стушевалась.

– Всё… непросто.

– Конечно, когда это у молоденьких девушек всё было просто.

Я не выдержала:

– Прекратите потешаться надо мной!

– Покричите громче, пожалуйста, чтобы рычащий дядюшка-оборотень наверняка вас услышал и забрал из моего уютного гнезда разврата и порока, перевернув здесь всё вверх дном за то, что я покушаюсь на честь и достоинство его драгоценной племянницы.

– Вы..!

– Я. Кажется, этот момент мы уже обсуждали. Вы – это вы, я – это я. Константы, так сказать, неизменные.

Я в немом бешенстве хватала ртом воздух. Плохая, плохая была идея. Не зря говорят – утро вечера мудренее. А я вообще посреди ночи решилась кардинально изменить свою жизнь. Зря. Надо было дождаться утра – вся дурь вместе со сном из меня бы благополучно ушла. Сейчас хотелось лишь покинуть чужую территорию с наименьшими потерями и гордо поднятой головой.