Страница 32 из 64
Спустя пару дней насыщенных, но весьма интересных занятий, стало ясно, что у мага талант. Причем не только и не столько магический, в его могуществе я не сомневалась с первых дней знакомства, сколько преподавательский – каким-то непостижимым образом он тонко чувствовал моё состояние, давая задания на грани возможностей понимания, но не сверх них. Даже школьные преподаватели не отличались подобными чертами, а после задирающих нос «профессионалов» вроде господина Рошше и госпожи Сортэн господин Диран мне казался лучом света в непроглядной тьме, если такое вообще можно сказать и подумать о темном маге. Если бы в королевстве имелись учебные заведения соответствующего плана, другу моего супруга было бы там самое место.
Вообще, весь ореол таинственности и страха вокруг фигуры мага стремительно таял день ото дня. Я видела, как он общается с графом – на равных, не возводя собственную магию в абсолют, хотя запросто мог стоять выше всех присутствующих благодаря своим талантам. Да, меня он исправно щелкал по носу за малейшую провинность, как и моих преподавателей и замковых слуг, но делал это не со зла, а будто по привычке, отыгрывая роль самодовольного закоренелого шовиниста с весьма устаревшими взглядами на жизнь. Пожалуй, я могла поверить, что маг старше моего супруга – к графу господин Диран относился то ли с отеческой, то ли с братской заботой. Но верить россказням камеристок, что в его глазах отражается целая вечность – увольте!
Лично я в его глазах видела лишь раздражение и недовольство, когда очередной замысловатый пасс срывал с моих пальцев что-то отличное от желаемого, и спокойствие вкупе с равнодушием, когда этот же самый пасс выходил успешно. Никакой вечности или тягот прошедших веков в стальной серости и в помине не было. Разве что магия. Она всегда там была, даже когда затаенно пряталась в глубине зрачков. А уж когда захватывала радужку, а затем и склеру, а тонкие вены у глаз обретали насыщенный черничный оттенок, я не могла оторваться, завороженная буйством чужеродной энергии. Моя магия, пускай и пробужденная, казалась мне слабым ручейком, когда как сила господина Дирана даже на мой неискушенный взгляд была сравнима с ревущим водопадом. Её потоку хотелось поддаться, вплести в него свой тонкий ручеек, лишь бы прикоснуться к такому могуществу. Но маг строго пресек мои желания – едва я в первый раз потянулась к его магии, стремясь ощутить, потрогать…
– Не смейте прикасаться! Даже думать не смейте! – буквально зарычал мужчина, выставляя между мной и собой некое подобие щита – в воздухе подрагивала серая дымка, вполне материальная на ощупь. Я чуть лоб не отшибла, инстинктивно рванувшись вперед.
– Почему? – в голосе сами собой появились обиженные интонации. Маг усмехнулся, глядя, как я растираю место ушиба, но «стенку» не убрал.
– Нельзя вторгаться в плетение чужой магии, тем более заведомо более сильной – вас просто утянет, засосет… И хорошо, если в итоге главной потерей станет магия, а не жизнь или душа.
Я ошеломленно сглотнула. В книжках о таком не писали. Там слабый, но умный и хитрый добрый маг мог побороть могущественного злого волшебника, именно вмешавшись в плетение заклинания, что делать, оказывается, категорически нельзя. Ох, сколько же моих любимых книжных героев в итоге оказались бы сражены более магически сильным противником!
– Совсем нельзя? – убитым голосом поинтересовалась я, не особо надеясь на какую-то заветную лазейку. Но господин Диран умел удивлять:
– Только если силы родственны. Моя же, как вы могли заменить, ваш полный антипод. Тьма и Свет – две основные первородные стихии. И две главные противоположности. Да и вообще напрямую с энергиями, еще не выраженными в заклинание, работать опасно. И, разумеется, прибегать к такому можно только в самом крайнем случае – в вопросе жизни и смерти. Не думаю, что такая возможность вам представится – и граф, и все присутствующие в замке костьми лягут, лишь бы вы оставались в добром здравии.
– Почему?
– Что почему?
– Почему все обо мне заботятся? И, как вы говорите, готовы отдать жизнь?
Не ожидала, что маг ответит. Впрочем, понятнее от его ответа лично мне не стало – мужчина хитро улыбнулся и небрежно пожал плечами:
– Ид... идеалисты, что с них взять!
И почему мне кажется, что он хотел назвать их несколько иначе?