Страница 214 из 243
Раз. Два. Три. Четыре.
Четыре хлопка, и холодные тонкие руки, почти прозрачные, легли на глаза.
– Мама…
Аили осторожно разняла ее пальцы и обернулась.
Залитая закатными лучами, перед ней стояла Ирну – молодая и красивая, какой была в тот страшный день, когда исчезла в черных коридорах поместья. В лиственно-зеленом платье, высокая – выше отца, – вечно немного печальная и мягкая в своей немоте.
Опустилась на скамью рядом и осторожно провела рукой по волосам дочери – легко и едва ощутимо, будто касалась зыбкого молочного тумана.
– Ты так выросла, пока меня не было.
Как и раньше, от нее остро пахло апельсинами и миртом, от сильного аромата анисового масла жгло в носу. Как и раньше.
– Я хотела бы еще раз подарить тебе жизнь, – ее голос, непривычно глухой и низкий, потому что Аили прежде не слышала его, оседал в груди и больно колол сердце. – Не ту, что ты прожила. Другую. Я всегда хотела подарить тебе Новую жизнь.
Мать глядела на нее с неземной тоской, издалека, из нестерпимо бесконечной пустоты блеклых глаз, будто всю жизнь искала, и никак не могла пересечь то бескрайнее поле белой гречихи, в котором заблудилась Аили. А теперь нашла.
– Знаешь, – Ирну сошла на шепот, – ведь скоро война. Все тогда переменится.
– Как ты можешь знать? – Аили небрежно отмахнулась. – Ты – всего лишь сон.
– Гляди, – мать поднялась и с грохотом распахнула окно, – маки в цвету, алые. Я точно знаю – быть войне.
Зажмуриться. Ущипнуть себя. Дать себе пощечину. Тогда сон уйдет, и не будет больше этого безумного воспоминания. Исчезнет Ирну с голосом Серебряной ведьмы. Забудутся ее глупые слова.
И пропадет старое поместье. Останутся одни только несметные стебли маков в поле и тропа, ведущая за горизонт. Туда, куда, верно, никому не дойти.
Рядом стояла и топталась на месте Панту. В руках мяла, пытаясь распутать, большой комок ниток, концы которых тянулись во все стороны, а один лежал в ладони Аили. Старуха ругалась, бурчала проклятия себе под нос, да, как прежде, приговаривала что-то про сто жизней.
– Все тыклу ломишь, куда б мыкнуться, а? – бабка облизнула сухие обескровленные губы.
– Теперь все одно – не дойду, – Аили понуро глядела в убегающую по тропе даль.
За год она почти отвыкла от таких странных снов, а теперь пыталась не удивляться.
– А ты былки-то сожги, безвольная.
– А что останется? Один пепел, и только.
– Да. – Панту довольно кивнула. – Пепел. На вот, – протянула ей коробку спичек, – поджигай уже.
Аили пожала плечами. Это только сон. Сомнений нет.
Пламя занялось от одной единственной искры, взвилось до самых небес и взревело. От него не шел жар. Горели только маки. И она медленно шла по тропе вперед, сторонясь алчных рыжих языков огня. Красные цветы, стебли, земля – все плавилось, а тропа, как только догорела последняя травинка, кончилась. Зарылась в седую золу.
Ничего не осталось.
Пепел.
Она упала на колени и собрала его в горсти. Еще горячий, он не обжигал, по-домашнему теплый и мягкий. Прижала к груди.
Старуха стояла рядом и держала в скрюченных руках все те же спутанные нитки.
– Вот, – окинула серое поле взглядом, – была твоя жизнь. Бескрайняя, да пустая. – Причмокнула. – Н-да. Была.
– А потом что?
Панту тронула Аили за плечо:
– А потом свидимся – решим. Ты же помнишь: я всегда прихожу, когда нужна. Ты мне только потом-то не откажи. – Криво улыбнулась беззубым ртом. – Помоги узелки распутать. Не то не будет ничего. Потом-то.
Зима
Через две недели зима сковала морозами северные моря и океаны. Месяц – и доберется до юга. Захватит Арх-Даман, Семмир и Обратные земли. Только Аренор она накроет позже остальных.
Варсул думал. Стоял на носу корабля и глядел на черные смолистые воды, бурлящие внизу. Неприветливые и ледяные, волны блестели в лунном свете и ловили отражение мерцающего уголька сигареты. И топили его.
Варсул думал о войне, которая томилась в нетерпении, обивала пороги всех домов, стучалась во все двери, забирая отцов и сыновей. Одевала их в военную форму и вкладывала в руки винтовки. Пугала всех и каждого. Вторая Маковая война. Он все сделает, чтобы эта война стала последней, все, что только может сделать простой караванщик опиума. Керан выполнил свою часть сделки и договорился с Семмиром о поставке оружия на Аренор. Теперь все получится.
Варсул думал о дочери, о которой за эти две недели не получал новостей. Каждый день винил себя, ругал последними словами, укорял и изобретал новые и новые идеи – как искупить свой грех. Жива ли она? Хорошо ли о ней заботится госпожа Марих? Молча кивал себе – конечно же хорошо.