Девушка с обложки

"Наверняка, гад, специально купил, чтобы всем хвастаться - это, мол, одна из моих бывших подружек!" - прокомментировала про себя Клодин, вслух же поинтересовалась:

- Ну и как они тебе?

- Красиво. Но живая ты мне нравишься больше. - В голубых глазах блеснули искорки смеха. - У той, с обложки, я бы не рискнул попросить черствую булочку.... и уж наверное не получил бы такую вкусную яичницу.

Взял ее за запястье - рука утонула в его широкой ладони.

- Клодин, - начал он, глянул в окно... лицо его отвердело, и продолжил он уже совершенно другим тоном: - Кажется, вечеринка закончилась. Еще минут пять подождем - и можно будет его вытаскивать.

Кафир сидел в прежнем положении, прислонившись к стенке шкафа. Томми бесцеремонно схватил его за плечи и выволок на середину комнаты; повернулся к Клодин.

- У тебя не найдется какой-нибудь веревки, метр-полтора примерно?

- Веревки нет... - она секунду подумала, - но я могу дать колготки.

На нее уставились сразу две пары недоуменных глаз - Кафир тоже повернул голову.

- Если их скрутить - получится вполне крепкая веревка, - смутившись, объяснила Клодин и со вздохом подумала: "Придется пожертвовать новыми - неудобно как-то давать ношеные..."

- Ладно, давай колготки! - Томми жестко усмехнулся, бросил взгляд на лежащее у его ног тело.

- А можно... можно, я его спрошу одну вещь?

Секунду подумав, он кивнул, нагнулся и резким движением сорвал со рта Кафира липкую ленту.

- Спрашивай!

Она присела на корточки, еще раз напомнила себе, что преступник связан и можно уже не бояться смотреть ему в глаза - близко, почти в упор. Но все равно ощущение было такое, словно ей сейчас надо будет дотронуться до дохлой змеи: и понятно, что уже не укусит - и все равно страшно.

- Ты убил Боба?

- Какого Боба? - медленно, словно нехотя, разлепил он губы.

- Боба Фосса, фотографа. Ты убил его из-за тех самых фотографий?

Ответа не последовало. Но не было и удивления в темных, отблескивающих, как полированные камни, глазах - лишь злой презрительный прищур.

Клодин медленно выпрямилась, неотрывно глядя на него, отступила на шаг - и вдруг, сорвавшись, ударила его ногой в бок.

- Гад! Сволочь! Это тебе за Боба! Он же... он же никому ничего плохого не сделал! Сволочь ты!

На глазах выступили слезы, они душили, мешали смотреть - но она ударила еще раз и еще... пока не почувствовала на плечах сильные руки, которые оттаскивали ее назад, прочь.

- Не надо, - сказал над ухом Томми. - Не надо, Клодин.

- Даже имени... имени не помнит... представляешь... - с трудом выговорила она.

Хотелось прижаться к нему, уткнуться лицом в теплое надежное плечо и зареветь во все горло. Но плакать при Кафире, показывать свою слабость - нет, ни за что!

Вырвавшись из рук Томми, Клодин стремительно прошла к чемодану, отставленному в угол, чтобы освободить место в шкафу. Распахнула, секунду пошарила в нем - и вернулась, на ходу разрывая полиэтиленовый пакет.

- Вот, возьми! - протянула колготки.

Он скрутил их жгутом, подергал, проверяя на прочность, и удовлетворенно кивнул.

- Пойдет! У тебя есть ножницы?

Нагнувшись, сноровисто обвязал колготками одну щиколотку Кафира, потом другую, оставив между ними примерно полметра "веревки" - после чего аккуратно разрезал липкую ленту, связывающую ноги преступника.

Поднял голову.

- Сходи, пожалуйста, посмотри - на улице никого нет?

Когда Клодин вернулась, они уже стояли в холле - Кафир впереди, Томми, придерживая его за плечо, позади.

- Все в порядке, - доложила она. - На улице пусто.

- Иди впереди. Откроешь заднюю дверь машины, - он протянул ей ключи.

Шли они медленнно. Кафир еле двигался и пошатывался, да и колготки не позволяли ему идти иначе, чем маленькими шажками. Клодин зорко поглядывала по сторонам, но на улице было по-прежнему пусто и тихо, лишь где-то очень далеко, на границе слышимости, лаяла собака.

Дойдя до машины, Томми помог Кафиру устроиться на заднем сидении, еще раз проверил, крепко ли связаны у него руки, и обернулся к Клодин.

- Ну, - взял ее за локоть, чуть сжал и улыбнулся, - спасибо тебе. Счастливо...

Ей показалось, будто он хочет сказать что-то еще, но после короткой заминки он лишь повторил:

- Счастливо тебе. - Сел в машину и захлопнул дверь.

Стоя у калитки, Клодин провожала взглядом удаляющиеся красные огоньки до тех пор, пока они не исчезли в конце улицы, потом вздохнула и поспешила в дом - выпускать Сильву. Наверняка львица была обижена, что ее так долго держат взаперти и за весь вечер ни разу не включили телевизор!

Из телефонного разговора:

- Сэр, вы меня хорошо слышите? Мне кажется, у нас какие-то помехи в связи.

- Да? Да, весьма вероятно. Итак, вам удалось узнать что-нибудь существенное?

- Нет, сэр. Обычные женские домыслы и страхи. Есть, правда, пара интересных деталей - возможно, вам было бы полезно ознакомиться с ними еще до отъезда в Лондон.

- Отъезда? Вы имеете в виду...

- Может, мне лучше подъехать прямо на аэродром, чтобы вас не задерживать?

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Из дневника Клодин Бейкер: "...Чтобы уйти от человека, приходится придумывать длинные объяснения, говорить всякие ненужные слова. А чтобы придти - порой достаточно просто придти..."

Высокопоставленный сотрудник ДСТ Жан-Луи Дерэн - тот самый прилизанный, похожий на хорька тип в сером костюме, который так хорошо получился на фотографии - покончил с собой при аресте.